Возвращение - Дзиро Осараги

— Нет, ничего, — Усиги улыбнулся. — Я больше ничего не скажу. Но так может случиться. Это только моё личное мнение. Что касается меня, то мой сын уже погиб, и я могу исполнить свой долг без сожаления.

— Твой сын?! Где, как?

— Мидуэй. Ему было 23 года… Извини, мне пора идти. — И он вышел твёрдой поступью военного. Мория бросился за ним.

— Усиги!.. — Капитан обернулся и взглянул на него.

— Я раскаиваюсь, что я вёл себя в молодые годы так слепо и опрометчиво. Я был молод. Но ты не должен погибнуть в этой идиотской войне. Постарайся выжить и вернуться. Останься живым, чтобы покончить с этой войной скорее. В твоём положении…

— Это слишком поздно. Слишком поздно…

Сказав это, он повернулся и сел в машину.

Их взгляды встретились на несколько секунд, и машина тихо тронулась.

— Адъютант, — позвал капитан сидящего впереди лейтенанта Иманиси. — Заедем в жандармерию. Я хочу быть уверен, что не будет каких-либо неприятностей. Мимо нас проезжал их сержант, а они всё такие дураки, что из мелочи могут сделать крупное дело.

В каждом городе в Малайе есть свои развлекательные центры, которые местные жители называют «парками». Китайские театры, классические и современные, малайские театры, кинотеатры и танцевальные залы теснятся на огороженном пространстве и необходимо купить билет, чтобы попасть внутрь. Горожане обычно приходят сюда после дневной жары, чтобы подышать прохладой и развлечься.

Когда вступаешь в парк в Сингапуре, тебя встречает весёлая какофония звуков и поразительный почти дневной свет, поразительный потому, что в самом Сингапуре катастрофически не хватало лампочек. Но война, кажется, не коснулась парка.

Этот парк назывался «Большой мир» и, разумеется, был самым крупным в Малайе.

Когда как всегда изящно одетая Саэко Такано, подъехав ко входу на машине, вошла в парк, привлекая внимание посетителей своими белоснежными носками, которые то появлялись, то исчезали под краями её кимоно, она не собиралась идти в кино или встретить кого-либо в танцевальном зале. Её мысли занимали небольшие торговые павильоны, в которых гордо красовались предметы роскоши, уже давно исчезнувшие в Сингапуре, и в которых можно было без труда купить французские духи и пудру или американское мыло. Недавно Саэко купила здесь косметику Коти, но в последнее время её интересовали только оставшиеся бутылочки лекарства фирмы «Байер» из Германии.

Германия только что потерпела поражение после нескольких лет изоляции, и было трудно ожидать новых поставок. Но в этом случае Саэко сделает заказ и вернётся через несколько дней. Когда хозяин павильона вновь увидит её, он, не говоря ни слова, выставит бутылочку с таблетками на стеклянную витрину. Это была одна из тайн китайского города, и таким путём Саэко всегда покупала бриллианты, несмотря на то, что японская армия их все реквизировала и их нельзя было найти обычным путём. Но Саэко знала каналы, а цена не была для неё препятствием.

Саэко использовала это лекарство довольно необычным способом, что было связано с бриллиантами. Она прятала бриллианты среди таблеток или порошка, вновь заполняла бутылочку и аккуратно запечатывала её, чтобы она выглядела как совершенно обычное лекарство. Затем она передавала его уезжающему в Японию морскому офицеру или сотруднику информационного департамента, которым она доверяла.

— Моя сестра принимает это лекарство регулярно, но сейчас она не может достать его в Японии. Она не может обходиться без него, поэтому я была бы чрезвычайно благодарна, если вы пошлёте ей заказной почтой эту бутылочку, когда вернётесь в Японию.

Молодой человек был только счастлив выполнить поручение такой красивой женщины:

— Я с удовольствием выполню вашу просьбу, мадам.

Военные не обязаны проходить через таможню, и в любом случае они могут легко спрятать бутылочку с лекарством в кармане.

Саэко готовилась к будущему. На основании отрывочной информации, которую ей удавалось услышать и которая не была известна широкому кругу лиц, Саэко пришла к выводу, что Япония проиграет войну. Она никогда не показывала, что ей известно, и продолжала встречать и провожать гостей в своём ресторане с неизменным очарованием. Что может случиться с другими, Саэко совершенно не трогало.

Главная аллея парка была заполнена гуляющими, но внезапно обрушившийся тропический ливень разогнал их, как попавшее в беду скопище новорождённых тараканов. Они бросились в укрытие под карнизы павильонов и в театры.

Это был один из тех коротких тропических ливней, при котором дождь падал с такой силой, что он заглушал музыку и пение, доносящееся из китайского театра. Мгновенно здесь и там возникли большие лужи, в которых отражался яркий свет неоновых реклам, а водяные брызги от продолжающегося дождя придавали им уродливые формы.

Саэко зашла в кафе при танцевальном зале, села за столик и спокойно наблюдала за ливнем. Представительный, похожий на китайца мужчина в костюме в стиле Сун Ятсена вошёл в кафе и снял свою промокшую шляпу. С невольным возгласом удивления Саэко с улыбкой поднялась ему навстречу. Это был человек, с которым капитан Усиги познакомил её в китайском доме в Малакке.

— О!.. Это вы!.. — сказал он. — Вы одна?

— Вы совсем промокли…

— Ливень пошёл совершенно внезапно. Вечером нельзя предвидеть — небо всё равно тёмное. Вы пришли потанцевать?

— Нет, я просто жду, когда он прекратится, как и вы. Вы сейчас остановились в Сингапуре?

— Ненадолго… — Он уклонился от ответа. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам?..

Для моряка он был необычно вежлив. Её лицо расплылось в улыбке:

— Пожалуйста, я тоже одна…

— Мы сможем уйти не раньше, чем через тридцать минут. У них здесь есть пиво? Что бы вы хотели?..

— Я также выпью пива, если оно у них есть…

— Конечно. Извините меня…

Он повернулся, позвал официанта и сделал заказ на быстром английском языке. В его волосах проглядывала седина, но он был красивый мужчина, и в его жестах и мимике было что-то изящное.

— Как дела у Усиги?.. — спросил он.

— Разве вы не знаете?..

— Он уехал? — Его взгляд, казалось, обволакивал её и одновременно проникал вглубь. — Так он? Так он всё же уехал? — Вопрос прозвучал странно и тяжело, и он сам на него ответил рассерженным тоном, который поразил Саэко. — Он уехал, чтобы покончить с собой… Они все идут навстречу смерти в этой жестокой войне. Но те, кто идут ей навстречу, счастливее тех, кто остаётся позади и просто ждёт её прихода. И их жёны — я знаю, что они переживают…

Саэко вложила оттенок упрёка в свой нарочито нежный взгляд. Но это было не в её характере самой затрагивать опасные темы.

— Что будет с войной? Что, вы думаете, может произойти? — было всё, что она сказала.