Другая Элис - Элис Петерсон

– Что тебе сказала та женщина?

– Она организатор…

– Да знаю, знаю. Что она сказала тебе? Про меня она что-нибудь говорила?

– Она спросила, кто ты, и все. Очень забавная особа… – Мама заметила мое разочарование. – Ну а что ты хотела, чтобы она сказала?

А мне просто хотелось знать, достаточно ли я хороша, чтобы играть за графство, вот и все.

Я добралась до финала «Плейт», победив трех игроков, выступающих за графство. О таком успехе я и не мечтала.

Игра в финальный день соревнований – это всегда необычайное волнение, совершенно несравнимое с состоянием игрока на турнире в другие дни. Там уже профессиональные арбитры, как в Уимблдоне, и много зрителей, много родителей и участников. Вынесенный на улицу стол ломился от кубков и медалей; скоро на них выгравируют имена победителей. Мои жадные глаза пытались разглядеть, что из этого получу я. Имоджен Глоув прошла мимо меня, глядя на серебряный кубок с загнутыми ручками, который она выигрывала два года подряд. Она вышла в финал. Мне очень хотелось, чтобы она проиграла.

Я играла в финале против Анны, выступавшей за графство уже целых три года. За эту неделю я познакомилась с ней и ее родителями. Они смотрели один из моих первых матчей и тепло поздравили меня. Они немного рассказали мне о мире тенниса, о теннисистах и нужных соревнованиях, в которых мне надо участвовать, если я хочу серьезно заниматься теннисом. У матери Анны были длинные, до пояса, как у хиппи, прямые волосы. Ее отец был иностранцем, низкорослый, с обвислыми усами. Ему страстно хотелось, чтобы его дочь выиграла. Я видела это по его глазам – вся его жизнь, все радости были связаны с теннисом. Анна была моложе меня на год и довольно робкая. Отец вел за нее все переговоры. Хотя она все же спросила меня, люблю ли я музыку – ей нравились песни группы «А-ха».

Нас вызвали. Меня переполнял восторг.

Анна была крупной и сильной девочкой с длинной толстой косой и крепкими бедрами. Ее удар по мячу был столь силен, что мяч со свистом пролетал мимо меня, и я не успевала даже глазом моргнуть. Мама разговаривала с ее родителями. Они смеялись, наслаждаясь обществом друг друга.

Я проигрывала; я была не в той лиге, как эта девочка. Она выиграла первый сет. Я не верила сама себе, когда во втором сете выиграла у Анны тай-брейк. Она ужасно встревожилась. Родители тоже прекратили все разговоры. Организатор от графства тоже наблюдала за нашей игрой. Мне нравилось, когда на меня смотрели зрители; это меня подзадоривало. Счет был 6:1, одно ее очко решало исход матча, и тут в моей ракетке лопнула струна. А ракетка была у меня только одна. Анна предложила мне одну из своих. Эта была потяжелее. Счет стал 6:5 в пользу Анны. Она могла уже забрать ракетку.

Выиграла Анна со счетом 7:5. Ее родители поздравляли меня, говорили, что я тоже могла выиграть, что мы обе заслужили победу. Конечно, им было легко говорить мне приятные слова, верно? Как бы они смотрели на меня, если бы выиграла я?

Организатор от графства подошла к нам и обняла нас веснушчатыми руками.

– Хорошо играли, хорошо, вы обе. Элис, я организатор соревнований в графстве, я руковожу командой девочек.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, занервничав.

– Анна играет очень хорошо. Она давно в моей команде, так что тебе не надо слишком огорчаться. – И она обратилась к Анне, потискав ее, словно любимую кошку: – Что, заставила она тебя поволноваться? – и снова повернулась ко мне. – Элис, ты брала уроки тенниса?

– Нет, никогда, – солгала я.

Мама смерила меня удивленным взглядом.

– Элис, ты ведь немного занималась.

– Мама! Мне хотелось, чтобы все подумали, что у меня природный талант.

– Что ж, если хотите, – обратилась организатор к маме, – я могу познакомить вас с Биллом Эверсом; это наш главный тренер. Мне хочется посмотреть, что он сможет сделать. Он живет в Винчестере.

– Правда? Это было бы замечательно, – сказала я с радостной улыбкой.

Она спросила, откуда я. В этот момент прозвучало объявление, что скоро начнется презентация, и наш разговор оборвался. Я получила маленькую круглую медаль и ручку, а сама с завистью поглядывала на серебряный кубок, доставшийся Анне. Зрители аплодировали, а организаторша соревнований взяла меня за руки своими огромными, теплыми лапами и сказала, чтобы я обязательно выступила на этих соревнованиях в будущем году. Мне казалось, будто я очутилась на какой-то другой планете и, возможно, уйдет какое-то время, прежде чем я снова вернусь в свой реальный мир.

– Я очень хочу брать уроки! Семь уроков в неделю!

Я сидела в машине, и мы ехали домой.

– Подожди, Элис. Если ты хочешь серьезно заняться теннисом, я должна поговорить об этом с папой. Уроки дорогие, а деньги нам с неба не падают.

– Но мы все-таки можем себе это позволить, правда?

– Нам надо платить за школу, – принялась объяснять мама, – и это тоже нелегко. Впрочем, ладно, время еще есть, и нам надо все хорошенько обдумать. Кстати, ты должна позвонить бабушке, ей наверняка до смерти хочется узнать, как ты сегодня выступила. – Бабушка – это мамина мама.

Войдя в дом, я услышала ритмы «Ватерлоо», доносившиеся сверху, из спальни Эндрю. Он все еще любил АВВА. У Тома, с которым регулярно что-то случалось, была кровавая царапина на лбу, волосы были взъерошены.

– Беру в аренду! Парк-лейн с двумя отелями! Ты выиграла? – спросила Элен, подняв голову от «Монополии». – Том, ты мой должник.

– Сдаюсь, – пробормотал Том. – Я всегда оказываюсь банкротом. Гляди, Элис, – с гордостью сообщил он, – я отколол кусочек зуба, когда прыгал через тумбу возле катка.

Я заглянула в его отвратительный рот.

– Когда ты в последний раз чистил зубы?

– Заткнись. Ты выиграла?

– Нет, проиграла, но выиграла вот что. – Я помахала перед ними подаренной ручкой.

Элен вскочила, взяла меня за руку и попросила помочь ей готовить ужин и попутно рассказать, как прошел день.

– Сегодня вечером покажут «Челюсти», – сообщила она.

Моя любимая сестра Элен была намного выше меня. Еще в двенадцать лет ее рост был шесть футов. Теперь ей семнадцать, и мне хотелось выглядеть, как она, когда я стану старше, – у нее большие, круглые голубые глаза, высокие скулы и длинные, густые, темные волосы, которые она заправляет за маленькие ушки. Мне всегда нравилось, когда мне говорили, что я маленькая версия Элен.

– Только чур, если мы будем смотреть, я буду ночевать у тебя.

– Возможно, – согласилась она, – но только ты полночи не дашь мне уснуть, опять начнешь во сне разговаривать… В тот раз ты говорила что-то про мармелад… Так ты хорошо сыграла? Ты будешь участвовать в других соревнованиях?

– Элен! – воскликнула я, как будто это был самый смешной вопрос, какой она могла мне задать. – Ты видишь перед собой… – Одним прыжком я оказалась перед ней. – Ты видишь перед собой будущую чемпионку Уимблдона!