Пиратская доля - Милена Вин

Нет, я явно не в своем уме. Слегка встряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и сладко потянулась. Мое странное утреннее поведение было вполне объяснимо. Вчерашний вкусный напиток был отнюдь не сладким сиропом, но, по правде говоря, я не знаю, что это было. Капитан незаметно пытался меня опоить – у него это получилось. И я не хотела думать о реальных причинах этого поступка, наивно решила, что он пытался таким образом успокоить меня, втереться в доверие, чтобы после разговора я уснула быстро, не видя кошмаров.

Я медленно осмотрелась. Каюту освещали пробивавшиеся через маленький иллюминатор лучи теплого летнего солнца. Рядом с кроватью стоял ночной горшок, кувшин с водой и стул, обтянутый голубой шелковой тканью, а на самом стуле лежало легкое платье цвета морской волны. Моего же платья на полу не оказалось, и от мысли, что, пока я спала, здесь расхаживал капитан, я почувствовала, как зарделись щеки.

Стараясь не думать о бестактном капитане (что выходило с трудом), я решила привести себя в должный вид. Первым делом справила естественную нужду, но вот что делать дальше с ночным горшком не знала. Иллюминатор здесь был наглухо закрыт, и я от безысходности поставила горшок под кровать, решив, что избавлюсь от его содержимого чуть позже, когда будет темно и моего появления на палубе никто не заметит. После этого я умылась теплой водой из кувшина, затянула корсет и надела предоставленное капитаном платье. Порывшись в платяном шкафу, я нашла расческу и, распутав свои непослушные рыжие кудри, с большим трудом привела свою голову в порядок.

После всех этих процедур я почувствовала себя гораздо лучше. Конечно, это не помогло мне избавиться от преследующей меня со вчерашнего дня обиды, но, по крайней мере, я знала, что выгляжу прилично.

Пару минут я неуверенно потопталась у двери, стараясь уловить звуки, которые должны были подтвердить мое предположение, что капитан сейчас сидит там, в смежной каюте. Но слышала только легкий прибой волн и голоса, доносившиеся с палубы. Глубоко вдохнув и выдохнув, я приоткрыла дверь и выглянула. Каюта была пуста. Впрочем, это меня даже не удивило. Конечно, ведь бездельничаю здесь и сейчас только я.

Походив немного по каюте капитана, смело взглянув на его рукописи на столе и даже коснувшись некоторых из них, я начала чувствовать, как меня медленно охватывает скука. Такого не было даже на торговом судне, на котором я плыла. Хотя это, скорее всего, не происходило из-за постоянных мыслей о качке и тошноты – тогда мне точно было не скучно. Конечно, я до сих пор чувствовала себя нехорошо, слегка разбито, но, по крайней мере, меня не мутило.

Ну не должна же я целыми днями сидеть в каюте? Не должна же?..

Пират не ставил мне никаких условий, ничего не запрещал, да и дверь в мои временные покои не запер, значит, я могу делать то, что пожелаю. А сейчас я жутко хотела выбраться из этой комнаты.

Аккуратно приоткрыв массивную дверь, я выглянула наружу. По палубе лениво передвигались матросы, некоторые плели морские узлы, сидя на полу. Парочка пиратов, кажется, во главе с плотником чинили левый борт корабля, пострадавший после морского сражения. Капитана видно не было. Я догадывалась, что он, скорее всего, стоял надо мной, на квартердеке, где был расположен штурвал, но почему-то это не остановило меня. Я выпрямилась и уверенно ступила на палубу.

Реакции пиратов долго ждать не пришлось. Пока я медленно шла к правому борту судна и с интересом осматривала все вокруг, мужчины внимательно и настороженно провожали меня взглядами. Своим появлением я заставила всех отвлечься от работы, что, я не сомневалась, совсем не понравится капитану. Но что я могу поделать, если они сами смотрят на меня как на экспонат в музее?

Я оперлась руками на перила и посмотрела вдаль, на широко простирающееся море. Внезапно я почувствовала, как дрожат мои руки. Мне было неуютно от того, что на меня все смотрят с похабным интересом в глазах. Я буквально чувствовала спиной все взгляды, направленные в мою сторону, и уже начала жалеть о том, что решилась выйти на палубу.

От пенящейся воды меня снова замутило. Я поспешно отвернулась и, вскинув голову, в тот же миг встретилась с ним взглядом. О боги, сколько же злости сквозило в его черных глазах. Он смотрел на меня так сурово, так холодно, словно пытался одним взглядом прожечь во мне дыру, и я сразу поняла, какую ошибку совершила, когда наивно предположила, что вольна делать все что угодно.

***

Этот день предвещал быть не похожим на другие. И остальные тоже. Все перевернулось с ног на голову, когда Жак, решив взять на абордаж торговое судно, заметил на его палубе статную рыжеволосую даму. Он смотрел на нее через подзорную трубу и видел, как она, гордо вздернув подбородок, смотрит вдаль. И сейчас она делала то же самое.

Стояла прямо, гордо, как подобает знатной женщине. И держится так изысканно, удивительно спокойно. Можно подумать, что на ее пути каждый день встречаются такие отпетые негодяи, вроде него самого.

Жак смотрел на нее, как и все его люди, и чувствовал, что теряет остатки терпения. Взгляд скользнул по ее рыжим, огненным волосам, переливающимся в золотых потоках солнца. Чертовы рыжие волосы. Они развевались на ветру, околдовывая.

Мужчина медленно исследовал взглядом ее наряд, стройную фигуру, красивую тонкую шейку, нервно вздымающуюся грудь, и понимал, что совершенно не в состоянии отвести от нее глаз. Она приковала к себе его внимание, захватила его разум полностью, совсем того не желая. Вот же мегера…

Клэр вдруг резко вскинула голову и посмотрела на Жака. Он тотчас поймал взгляд ее зеленых, как летняя листва, глаз и прочел в них изумление вперемешку с бессильным отчаянием. Она красивая. Чертовски красивая. Этот факт раздражал и возбуждал одновременно. Но капитан ничего не мог поделать со своей внезапной злостью; эта женщина вызывала в нем уйму противоречивых чувств.

Когда на ее хрупкое плечо легла грубая рука одного из матросов, Жак почувствовал, как его захлестнула волна безумного гнева. Клэр пришлось отвести от него взгляд и испуганно взглянуть на пирата, мерзко улыбающегося ей.

– Какую красивую птаху урвал себе капитан, – хриплым голосом произнес он.

Жак заметил, как Клэр грубо и уверенно убрала его руку со своего плеча и нахмурилась. Нет, ее совсем не красит хмурое выражение лица. Однако мужчине нравилось наблюдать за тем, как медленно раздуваются от злости ее аккуратные ноздри.

– Несправедливо, что он припрятал вас, мадам, и даже не поделился! – наигранно простонал матрос. – Уделите мне пару минут, мадам, я жутко истосковался по женской ласке…

Он протянул к ней свои грязные руки, и Клэр резко, со всей силы оттолкнула его от себя.

– Катись к черту и развлекись со своими дружками, болван, – дерзко ответила она, злобно сверкнув глазами.

Удивительная женщина с острым язычком. Такая противоречивая. Постоять она за себя могла, но бросалась словами, не раздумывая. Жака больше поражало, что она вообще позволяла себе грубость, вела себя так, словно и не имела никакого отношения к графской семье.