Пиратская доля - Милена Вин

– Я оказал вам радушный прием, – продолжил пират. – И буду в дальнейшем вести себя подобающим образом, как это принято делать рядом с дочерью графа.

Мои брови взмыли вверх от удивления. Откуда он знает о графском титуле моей семьи? За время разговора я ни разу не упомянула об этом, если, конечно, не ляпнула что-то в опьяненном состоянии. Я не успела задать вопрос, мужчина поспешил сам на него ответить:

– Простите, миледи, мне пришлось немного узнать о вас. Расспросил матросов павшего капитана торгового судна, заглянул в его судовой журнал…

От переполнившего меня негодования я сильно сжала в руке перо. Какая же я глупая. Позволила ему одурачить себя, вела светский, абсолютно бессмысленный разговор. Он просто тянул время, изучал меня, задавая вопросы, на которые уже знал ответ. Только вот зачем тратить на это время…

– Можете не волноваться, – выпрямившись, серьезно сказал мужчина, положил руки на стол и сжал пальцы в замок. – Вы будете в безопасности. Живая, сытая, в тепле и уюте. Конечно, если с вашей стороны не будет непослушания… Когда ваш дядя пришлет выкуп, я отпущу вас, сделав вид, что мы с вами никогда не встречались.

– Но это слишком долго! – возмутилась я. – Пока письмо дойдет до Лондона, пройдет месяц.

– Вы торопитесь, мисс Донован? – спросил капитан, иронично изогнув правую бровь. – Насколько мне известно, сейчас вы беззаботная леди, не собирающаяся в скором времени выходить замуж. – Он помолчал немного, следя за моей реакцией на свои бестактные слова, а затем продолжил: – Я был бы не прочь лично доставить это письмо вашему дяде, но не хочу мучить вас долгим путешествием по океану – вы не вынесли бы его. Поэтому мы осядем в Кингстоне и будем ждать, пока посыльный доставит письмо. В дальнейшем ваша судьба будет зависеть от действий вашего родственника. Если вы ему дороги, он не заставит вас долго ждать.

Если я ему дорога… А если нет? Я даже не помню лица своего дядюшки, уверена – он меня тоже подзабыл. И почему-то я сомневалась, что он испытывает ко мне теплые чувства. По словам отца, его брат всегда был человеком жестким, алчным, ищущим во всем выгоду. Когда я рассказывала ему в письме о смерти отца, возникших после этого проблемах, с трудом верила, что он согласится мне помочь. Однако спустя два месяца пришел его ответ. Коротенькое письмо, в котором он написал свое сожаление и сказал немедля навестить его. В руках дяди я была козырем – теперь он по праву следующий граф дома Донован, и я стала бы отличным способом заручиться поддержкой влиятельных людей. Конечно, путем замужества.

Похоже, это могло стать единственной причиной, по которой дядя согласится на выкуп.

Я разгладила пальцами бумагу и принялась писать. Рука непроизвольно дрожала, пока я выводила на пергаменте завитые буквы. На душе было тоскливо и одиноко. Понимание того, что я осталась совершенно одна в этом большом мире, что меня некому защитить, пригреть и успокоить, камнем навалилось на меня. И сейчас отчего-то меня совсем не интересовало, какое решение примет дядя. Я в любом случае окажусь в западне. И неважно, чья именно это западня – пирата, дяди или человека, чьей женой я стану. У меня нет права голоса. Никогда его не было и не будет.

Написала все так, как велел капитан, и, закончив, отложила перо в сторону. Я не решилась поднять голову, смотрела на свои руки и нервно сминала юбку платья, чувствуя, как к глазам против моего желания подступают слезы. Нет, я не разрыдаюсь, несмотря на душившую меня обиду. Только не сейчас, когда мужчина не сводит с меня глаз, смотрит внимательно и с интересом.

– Я рад, что мы без конфликтов пришли к согласию, миледи, – сказал мерным голосом капитан, взял в руки письмо и, свернув его, спрятал в ящик стола. – Полагаю, вы очень устали. – Он резко поднялся, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, и, обогнув стол, встал сбоку от меня. – Я с радостью уступлю вам свою каюту.

Мужчина галантно подал мне руку. Неуверенно обхватив его горячую ладонь, я поднялась и едва не задохнулась от его близости. Он не отпускал моей руки, так пристально смотрел в глаза, что я почувствовала приятную истому. На мгновение мне показалось, что он желает мне что-то сказать. В его глазах блестел странный огонек, но он продолжал молчать, лишь облизнул пересохшие губы.

– А где будете спать вы? – тихо спросила я, нарушив напряженную тишину.

– Не беспокойтесь, на корабле хватит места для всех, – глухо ответил он. – Но если вы пожелаете, я с удовольствием составлю вам компанию.

Губы пирата расплылись в довольной улыбке. Поразительно! Как же возможно совмещать в себе такие противоречивые качества? Его любезность и галантность плавно сменялись на похоть, и меня жутко раздражали такие переходы.

– Но не сегодня, – поспешил добавить мужчина. – Сейчас вы очень устали.

Он быстро отвел от меня взгляд и, не отпуская моей руки, повел в смежную каюту. Отворил передо мной дверь и остался стоять на пороге, когда я зашла внутрь маленькой комнаты, в которой находилась одна большая кровать с балдахином и платяной шкаф из темного дерева.

Я обернулась к капитану и несильно сжала пальцами юбку платья, ожидая, когда он соизволит закрыть дверь.

– Если вам понадобится моя помощь, – протянул он, быстро оглядев меня с ног до головы, – зовите меня.

– Единственное, что я попрошу сейчас, капитан, – сказала, чуть улыбнувшись, – это чтобы вы оставили меня одну. Я справлюсь сама.

– Доброй ночи, миледи, – мягко произнес мужчина и закрыл дверь, не дав сказать мне ни слова.

Я немного потопталась у выхода, затем прошлась к кровати, сняла помятое платье и оставила его лежать на полу. Затем сняла плотную нижнюю юбку, подол которой был в грязи, оставшись в корсете, нательном платье и чулках. Не представляю, сколько времени прошло с того момента, как я начала расшнуровывать корсет. Мои пальцы постоянно путались в завязках, и я пожалела, что утром решила потуже затянуть их. Избавившись от ненавистного атрибута одежды, я устало взобралась на кровать и натянула на себя одеяло.

Кажется, я долго неподвижно лежала, иногда бросая взгляд на закрытую дверь, словно ожидая, что капитан вот-вот войдет сюда. Но ничего подобного не происходило. Спустя некоторое время я наконец-то расслабилась. Мысли о случившемся, о капитане и письме дяде вяло ворочались в голове, и я не заметила, как уснула.

Примечания:

* Та-моко – татуировка тела и лица, традиционная для народа маори – коренного народа Новой Зеландии и основного населения страны до прибытия европейцев.

Спала я долго, очень долго… И так сладко, словно заснула в своей большой уютной кровати. Ложе капитана отличалось удобством. А одеяло было таким большим, теплым, мягким и пахло как-то по-особенному.

Я резко разомкнула веки и села в кровати. Что это еще за глупости? Чем это оно таким пахнет, что способно было вскружить мне голову?

Лавандой вообще-то… Пахнет как восточные пряности. Запах доброй сказки, теплого лета, хороших воспоминаний, умиротворения…