Немая и Туз - Милана Шторм

Тьма, обрамленная ресницами, морщинками и кругами от очевидного недосыпа, она текла словно смола, цеплялась за трехдневную щетину и падала вниз. Расцветала на белоснежном вороте рубашки, сливалась с угольно-черным сюртуком… и, только опустив взгляд на руки Нейтана, Сиэлла почувствовала себя чуть свободней.

Боль, о которой она почти забыла, когда попала в ловушку тьмы, ударила ее со всей силы, и, не в силах сдержаться, Силь схватилась за живот. Она скорее почувствовала, чем увидела, что ее будущий жених нахмурился.

– Тебе плохо. – Он не спрашивал, а утверждал.

– Н-немного, – ответила Силь, отгоняя вездесущих сверчков, которые с каждой секундой становились все настойчивее. – Простите меня…

Она же обещала, что будет любезной, так?

Сиэлла вновь уставилась на его руки… на выглядывающие из-под рукавов сюртука накрахмаленные манжеты рубашки. И поняла, почему ей мерещится запах ржавчины.

Он ей не мерещился. Один из рукавов был измазан кровью. Совсем чуть-чуть, самый край, но это стало последней каплей.

Она резко отшатнулась от Тинклера, оступилась, подвернула ногу и едва не упала.

– Что с тобой?! – Его противный хриплый голос заставил сверчков зазвучать еще явственнее.

Нейтан подался вперед, наверное, хотел поддержать, но при мысли, что к ней притронутся пальцы, которые недавно были в крови, Силь запаниковала, дернулась и все-таки упала.

– Не прикасайся ко мне, не прикасайся ко мне, не прикасайся!!! – завизжала она.

Живот опять взорвался болью, она перевернулась, встала на четвереньки и уставилась на его ботинки. Как ни странно, они идеально блестели, даже пыли на них почти не было.

– Не прикасайся… я сама встану, – сквозь застилающее разум надвигающееся беспамятство сказала она. – Не подходи… не подходи ко мне.

«И не говори… молчи… прошу тебя, молчи…»

Она так боялась, что он склонится над ней и вновь прикоснется, даже через ткань, что кое-как доползла до стены и села, прислонившись к ней спиной.

– Прости… те… я действительно… плохо себя чувствую.

Тинклер молчал. Она подняла на него взгляд и увидела, что он смотрит не на нее, а на дверь, откуда она пришла. Потом он подошел к небольшому низенькому столику и взял серебряный колоколец.

Позвонив в него, он отошел к окну, снова став всего лишь силуэтом.

Сиэлле стало даже немного стыдно. По сути, сейчас он не сделал ничего плохого. Он хотел ей помочь, а она устроила истерику.

Отец будет недоволен.

На зов явилась не Мирра, и даже не отец.

– Силь? – Элис казалась обеспокоенной. – Что произошло?

– Почему вы не сказали, что ваша падчерица больна? – Голос Нейтана звучал недовольно. – Посмотрите на нее, она же бледна как моль. Падает на ровном месте, не видит перед собой ничего. По-вашему, я бы настаивал, если бы знал, в каком она состоянии?

– Это… это волнение… – Элис растерялась. – Сейчас…

Мачеха подошла к Сиэлле и помогла ей встать.

– Пожалуйста… не оставляй меня с ним одну. – Сиэлла изо всех сил сжала руку Элис. – Умоляю…

Она говорила тихо, надеясь, что Тинклер не услышит.

– Я… господин Тинклер, я прошу прощения. Дело в том, что Сиэлла немного перенервничала и от этого сегодня не прикоснулась к еде. Завтра она будет в порядке.

– Вызовите ей врача, – приказал Нейтан. – И пусть поспит. Она на грани обморока, если вы не заметили. Передайте вашему мужу, что я жду его завтра утром. Надо кое-что обсудить.

Обсудить? Может… может, он отменит помолвку? Или хотя бы отложит…

– Я передам, – кивнула Элис, поддерживая Силь.

– До встречи. Надеюсь, к завтрашнему вечеру ваша падчерица придет в норму. – Нейтан вышел из гостиной, и Сиэлла, поняв, что больше не нужно держаться, отдалась во власть беспамятства.

Что было дальше в этот день, Силь толком не помнила. Она просыпалась в своей кровати, Мирра или Элис кормили ее из ложечки теплым бульоном, потом разводили в стакане с водой какой-то кислый порошок, давали ей выпить, и она снова проваливалась в небытие.

И там, в глубинах сознания, ее ждал Туз. Иногда он принимал облик отца, иногда – Нейтана Тинклера, а один раз пришел к ней в облике Элджа. В ее сне Туз пах хорошим табаком, душистым вином и кровью. За спиной Туза, кем бы Сиэлла его ни видела, колыхался бесконечный плащ из тьмы. Тьма смотрела на нее сотнями и тысячами глаз, подмигивала, манила к себе.

Силь не хотела смотреть на тьму, она отворачивалась и бежала прочь. Так быстро, как только могла. Но тьма была проворней. Она настигала ее, опутывала тонкими щупальцами, которые обжигали кожу, ласкала ее, оставляя жуткие ожоги.

Каждый раз сон заканчивался одинаково. Тьма хватала ее за лодыжки, высоко поднимала, а потом швыряла на камни, покрытые тонким слоем песка. И это было больно.

Очень больно.

Когда Сиэлла наконец пришла в себя, за окном было светло. Неужели прошло так мало времени? Ведь во сне время может растянуться до бесконечности, тогда как в реальности пройдет несколько секунд.

– Доброе утро, соня! – послышался голос от двери.

Повернув голову, Силь увидела Элджа.

– Уж-же утро? Я…

– Ты почти сутки проспала. Тсс… – Он приложил палец к губам. – Не говори ничего. Сначала послушай.

Он стремительно приблизился к ней, помог сесть на кровати, взбив подушки, чтобы ей было удобнее, а потом встал на колени у изголовья. Он был так близко. Сиэлле казалось, что она сможет посчитать каждую ресничку.

В нос ударил запах табака и вина.

– Элдж… что происходит? – Запах ее испугал. Это был запах из сна, только привкуса крови не хватало.

Так может пахнуть только Туз, но никак не Элдж!

Элдж нежно улыбнулся. Поднял руку и ласково, почти невесомо, провел по ее щеке, а потом выпалил:

– Давай убежим?

От этих слов у Сиэллы перехватило дыхание.

– Элдж… – не зная, как выразить охватившее ее чувство, пролепетала она. – Я… я согласна!

Она только сейчас поняла, что ждала этих слов с того самого момента, как узнала, что отец собирается продать ее Нейтану Тинклеру.

– Вот и хорошо. – Улыбка Элджа была такой светлой, что Сиэлла почувствовала себя согретой лучами весеннего солнца. И пусть в Омирше сейчас осень, приправленная запахом прели и полынной горечи, сейчас, когда у нее появилась надежда быть с Элджем, в ее душе расцветала весна.

Подавшись вперед, он чуть коснулся ее губ своими, а потом снова погладил по щеке.

– Я все устрою, – торопливо прошептал он, шевеля дыханием ее волосы. – Единственное, что требуется от тебя, – ждать. И вести себя хорошо. Будет обидно, если тебя запрут на ключ.