Возьми меня в долг - Виктория Вишневская

Чтобы узнать, как его состояние. После того, как я вколола ему не тот препарат, ему стало очень худо. Он впал в кому, а его сын, который использовал меня для отвлечения Рихтера, куда-то пропал.

Он получил свои деньги, и всё.

А его отец остался у нас.

И у меня жуть, какая вина на плечах.

Поэтому вечером я иду к нему.

Проверяю, всё ли в порядке, и только через несколько минут, когда уже окончательно собираюсь на выход, понимаю, что забыла сумку в ординаторской.

Бегу туда. Как хорошо, что коридоры почти пусты, и я могу немного пошуметь. У меня встреча назначена с одним человеком. Не хочется её пропустить. За целый день я успела связаться с одним мужчиной, и он согласился дать мне в долг пять тысяч евро. Это мало, но! Начинать с чего-то нужно.

Тётя отдала, что смогла — десятку. Кама свои три тысячи, оставила для себя на будущие роды, и я… Свои жалкие копейки. Но ничего. Я продам украшения, которые у меня есть, и, может, тысяч двадцать мы наскребём, а вот всё остальное…

Не время дрейфить, Виол!

Что тебе этот Рихтер сделает?

Ни-че-го!

Если что-то произойдёт ещё — в полицию пойду.

Открываю дверь в ординаторскую, забегаю в тёмную комнатку. И не сразу понимаю, что на кресле… кто-то сидит. Чувствую прожигающий взгляд спиной. Смотрю в окно, а в нём отражение.

Я резко оборачиваюсь.

И встречаюсь с холодными, невозмутимыми глазами.

Мне не нужно осматривать его полностью. Уже понимаю, кто это.

Сглатываю, и ни секунды не медля, произношу:

— Что ты здесь делаешь?

Глупый вопрос, Виол.

— Ах, да. Ты ведь и про клинику мою знаешь, и про сестру… Откуда? — начинаю язвить, понимая, что спрашиваю не то. Мне бы его бояться — я ему денег должна, но из меня только злость рвётся. Да и он… Ужасный по энергетике.

Рихтер неподвижен. Сверлит взглядом и резко встаёт с места.

— Ты глупая, — изрекает, на мгновение прикрывая глаза.

— Чего? — у меня начинается нервный тик. — Ты пришёл сюда и решил меня оскорбить?

Немец остаётся непреклонен.

— Нет, просветить, — звучит поучающе. — Прежде, чем идти в логово врага, нужно вытащить паспорт из сумки, Виолетта.

Я зависаю.

И леденею.

Как будто… В сугроб падаю. Голой.

Я же… Блин. Чёрт его за ногу!

Как он там оказался?!

Он же российский! Здесь я им не пользуюсь! Видимо, оставила давно в сумке, и когда этот мужчина пытался трахнуть меня на бильярдном столе… Клатч упал. И паспорт вылетел. Вот же дура! Как я могла забыть, что он там лежал?!

Вот чёрт!

— Что первое имя, что второе… Как у проститутки, — он усмехается, пытается меня унизить. — Ты уже придумала, как будешь отдавать мне мои деньги? Или мне вернуть тебя обратно?

Я вырываю паспорт из рук.

— Я найду, — отвечаю упорно. — Ты пришёл сюда только за этим?

— Нет, — впервые уголки его губ поднимаются немного вверх. — Паспорт я вернул. И…

Делает паузу.

И именно в этот момент она становится такой пугающей.

— Познакомился с Логиновой-старшей и твоей сестрой, — и опять меня будто опускают в прорубь. Кожу обдаёт холодом, а внутренности замерзают. — Приценился. Участок хороший. Дорог мало. Природа. Снесу клинику, построю дачу. Для летнего отдыха.

Я сглатываю от волнения. Сжимаю крепко кулаки.

— Этого не будет, — произношу уверенно. Хорошо, что о беременной сестре не заикнулся. Хотя там вряд ли видно. Животик маленький. Пятый месяц. Но он уже знает об этом. И откуда только?! — У меня есть ещё шесть дней. Проваливай. Здесь нельзя находиться посторонним.

Я опускаю ладонь ему на плечо. Хочу подтолкнуть на выход, но вместо этого…

Рихтер хватает меня за запястье. Дёргает и резко, неожиданно для меня, прижимает к стене. Нависает сверху, вынуждая поднять на него взгляд.

А я не дышу.

Махина. При первой встрече я была на каблуках, и всё было хорошо, а сейчас… Как букашка выгляжу.

— Не дерзи, — он даже сейчас отзывается холодно. — В будущем это моя клиника. Что хочу, то и делаю. А ты пока…

Его ладонь опускается мне на грудь. Проводит костяшками пальцев по блузке. Ныряет в вырез и обжигает кожу.

— Попытайся заработать.

Втягивает носом воздух.

— У тебя есть для этого все данные.

— Ты на что намекаешь? — спрашиваю ошарашенно.

Он мне намекает идти на трассу и зарабатывать?

— Каждый думает в меру своей испорченности, — отзывается, отстраняясь. Убирает ладони в карманы брюк. — У тебя неделя, помни об этом.

— Да как тут забудешь, — цежу сквозь зубы. Ходит, напоминает. Знаю и без этого!

Он собирается уйти, но озарение моментом простреливает голову.

— Стой, — я дура, раз прошу его остаться. — У меня есть к тебе просьба.

— Я похож на добрую фею? — выгибает бровь. — Я и так тебе слишком много помог. Первое — не убил. Второе — не дал трахнуть какому-то мужику. Предпочитаю сделать это сам. Третье — не опозорил на множество стран. Немецкое порно, знаешь ли, популярное. Неприятно, если бы тебя увидели знакомые.

Он даже сейчас не удерживается от издёвки. Причём такой скрытой. Он не насмехается, не смеётся и не подаёт виду даже взглядом. Бьёт одними словами и равнодушным лицом.

— Да и пошёл ты! — огрызаюсь. Отрываюсь от стены. Хочу вылететь из ординаторской, что и благополучно делаю. Но в спину мне доносятся слова, которые стараюсь не воспринимать всерьёз:

— За каждое твоё плохое поведение я буду ставить тебе минус. Чем их больше, тем хуже тебе и твоей сестре. Вы ведь на пару мой долг отрабатывать будете.

Я опять оборачиваюсь к нему. Иду спиной по пустынному коридору. Поднимаю ладонь в воздух. И выставляю средний палец вверх.

— Этого не будет!

И, пока он не успел сказать и слова, снова продолжаю свой путь. А в спину мне несётся:

— Второй минус.

Ничего! Всё будет нормально!

Не стоило вообще говорить ему о просьбе. А я всего лишь хотела, чтобы этот всезнайка узнал — подставил ли меня Кёлер и зачем. Чувствую, они крутятся в одних кругах.

Я бы давно это сделала. Тема интересная.

Денег решил на мне заработать?

Зачем? Он богатый.

В общем, это была глупая затея.

Потому что знаю — всё это неспроста. Меня кто-то подставил. Или подстроил всё это.

Может?.. Лэнг? Именно она тогда была со мной в палате, из-за чего я вколола лишнего.

Так, ладно, допрос устрою завтра.

А сейчас…

Мне нужно в ресторан. Меня Шмидт ждёт. И я волнуюсь из-за этой встречи больше, чем из-за Рихтера. Хотя от него теперь зависит моё будущее.