Возьми меня в долг - Виктория Вишневская

class="p1">Мне страшно и больно одновременно. От несправедливости.

Я всего лишь хотела спастись. От тюрьмы. Которой мне пригрозил Кёлер за то, что я вколола чуть больше препарата его отцу, чем следовало. Но это не только моя вина…

И я согласилась на его наказание. Ему плевать на отца, нужны только деньги. И мне дали поручение.

Сказали отвлечь мужчину, и я это сделала. Но я уверена, что не ошиблась! Тогда почему же…

Я сейчас здесь и отрабатываю деньги, что потеряли те люди, которые заставили плясать под их дудку?

Но всё это так… Убивает. Наповал. Огромным топором вонзаясь в спину.

— Неплохой ролик будет, Алекс, — не понимаю, к кому он обращается, но мне уже и всё равно. — Любят, когда девушка сопротивляется. О, Оливер, ты как раз вовремя!

Меня колотит от страха. Потому что помню это имя. Актёр. Который и будет сейчас изгаляться надо мной, когда видеокамера начнёт записывать этот позор.

Я сваливаюсь в глубокое отчаяние.

Желание прекратить всё это бьётся в груди.

Я бьюсь в наручниках битых пять минут, пока чужие и омерзительные руки пытаются меня возбудить.

Или сделать вид.

Но я замираю, когда краешек ненавистного белья, в которое меня одели, отодвигается в сторону.

Я чувствую спиной большое и могучее тело. Горячее, полыхающее огнём. Ощущаю ягодицами его близость.

Как этот самый Оливер приближается. Почти вплотную встаёт ко мне.

Ещё несколько сантиметров и я почувствую своей плотью его дубинку.

Кричу, пытаюсь вырваться, до тех пор, пока… Меня не ударяют по ягодицам. Хлёстким, мощным ударом. Чтобы перестала вырываться.

А я всё. Выдохлась. Полностью иссякла. Потому что понимаю, что никто не спасёт.

Три дня борьбы. И всё в пустую.

И когда мужчина приближается, чуть ли не касается своим членом сухого лона, уже не надеюсь на спасение.

Но в этот момент я слышу громовой голос.

Как с неба. Карающий. Выносящий свой приговор.

— Стоп.

Я напрягаюсь сильнее. Нервы накаляются до предела, как и всё тело. Не могу и выдохнуть. Пошевелиться.

Из-за того, что съёмку прервал ОН.

Мой судья.

— Отвязывай, — кидает небрежно. — Я её покупаю.

Мой облегчённый выдох наверняка слышен где-то на другом континенте. Чувствую холодную поверхность станка, касаясь его животом.

Упала, не раздумывая, когда он сказал эти три заветных слова.

«Я её покупаю».

Ловлю волну спокойствия и не замечаю тяжёлых шагов.

Рихтер подходит, становится напротив меня. Опускает пальцы на подбородок. Зажмуриваюсь, только бы не видеть его победного взгляда.

Он поднимает мою голову вверх одним касанием. Поддевает подбородок. И я неосознанно распахиваю глаза. Не знаю, чем думаю. Но именно сейчас мне надо увидеть в его серых льдах какие-то эмоции. Чувства.

Но ничего из этого нет.

— Ты ведь понимаешь, что должна мне ещё больше?

Громко сглатываю, но киваю.

— Верну! — заявляю. У меня есть близкие люди. Есть друзья. Если не сто пятьдесят тысяч евро, то хоть сколько-то наберу… Нет, буду просить у подруги. У неё и муж богатый, и она сама сейчас развивается. Не бросит же… Потому что мне тогда точно не к кому будет пойти. — Только развяжи…

Мужчина не насмехается. Смотрит равнодушно. Поднимает свой взгляд на Оливера, что всё ещё стоит за спиной. И продолжает прижиматься ко мне.

— Я же сказал, — стальной голос режет по ушам. — Развязывай.

Дрожь проносится по всему телу. Это адресовано Оливеру, но страшно отчего-то мне.

Секунда, и ноги становятся свободными. Порно-актёр, как верная собачонка, бегает рядом. Отвязывает меня спереди, а я всё не могу пошевелиться. ОН продолжает держать меня за подбородок.

Смотреть мне в глаза.

— У тебя неделя, — его слова, как раскат грома. — Чтобы найти деньги. Иначе я разрушу клинику твоей тётки. И заставлю твою беременную сестру отрабатывать долг в этой самой студии. И ты будешь кричать здесь… Вместе с ней.

Я задыхаюсь от одних только слов.

Ни моргнуть, ни вздохнуть не могу.

Откуда?! Он?! Это?! Знает?!

Он ведь только что пришёл! Даже был в недоумении, когда услышал про тот несуразный долг! То, что я должна деньги Кёлеру, хотя, по сути, я всё выполнила! Мне сказали отвлечь мужчину справа, и я это сделала! Отвлекла Рихтера!

И вот я гляжу на того, кто стал моим убийцей и спасителем в одном лице.

И я не представляю, откуда ему известны подробности о моей семье.

— Не думай, что сможешь так легко отделаться, Виолетта.

Воздух из лёгких будто выбивают. Опять. Убивает.

Откуда он знает моё настоящее имя?..

Я ведь представлялась… По-другому!

Он видит моё озадаченное лицо. Мои округлённые от шока глаза. И приоткрытые губы, которые хотят выпустить обречённый стон.

— Неожиданно, правда? — усмехается. Убирает пальцы от подбородка. — Ты никуда от меня не денешься. Поэтому… До скорой встречи.

Он не трогает меня, не пытается забрать, чтобы я отрабатывала долг другими путями. Только разворачивается и спокойной, вальяжной походкой идёт на выход из студии. Оставляет свободной на тёплом станке. С которого я подпрыгиваю, когда дверь за ним захлопывается.

А потом слышу хлопки.

Разворачиваюсь на владельца этого притона и сжимаю со злости кулаки.

— Повезло, — довольно произносит. — Жаль. Данные у тебя отличные. Приходи, если вдруг не найдёшь деньги за неделю. Сто пятьдесят кусков не обещаю, но… Заработаем.

— Иди к чёрту, — выплёвываю, натягивая по тонким бёдрам трусики. Дико стыдно. Неприятно. Меня видели голой, как минимум, пять человек. Рихтер видел мою попу. А Оливер… Даже прижимался к ней.

Да пошли все к чёрту!

Со злости, на эмоциях бегу на выход. В ту комнату, где меня держали. Там осталось моё разорванное платье и куртка. Хоть что-то, чтобы не быть голой, чтобы убраться отсюда.

Только бы уйти…

* * *

Возвращаюсь домой. Сползаю вниз по двери и пытаюсь унять дрожь во всём теле. Понимаю, что нужно взять себя сейчас в руки и позвонить родным. Меня трое суток не было.

И трясусь, как осиновый лист на ветру, когда оказываюсь в своей однокомнатной квартире. Всё равно ползаю по полу, чтобы найти телефон. Он выпал где-то здесь.

И когда нахожу его, звоню сестре. Ей нельзя волноваться, но она наверняка уже это сделала.

Но на звонок не отвечает.

Выдыхаю и решаю позвонить чуть позднее. Она, наверное, в клинике…

Хоть за кого-то спокойна моя душа.

Правда, будет. Когда я найду сто пятьдесят тысяч и отдам Рихтеру. Который даже не помог прикрыть наготу. Не подвёз до дома. Бросил меня там посреди плебеев, которые только и думают о сексе.

Он ведь сказал, что помимо меня, он и её в порно