Жажда любви - Элоиза Джеймс

– Теперь вы непременно пойдете дублем, – тихо, почти сонно пробормотал Деймон, снимая панталоны.

Роберта боялась смотреть на него. Ее сердце больно колотилось в ребра, выплясывая ритм, которого она почти не ведала раньше. И все же распознавала с мудростью, накопленной сотнями тысяч ее сестер. Та же самая мудрость светилась в ее улыбке, когда она обняла его и, по-прежнему жмурясь, прижалась всем телом.

Он издал какой-то приглушенный звук, похожий на стон, погрузил лицо в ее волосы и припал к ним губами.

– Лютик, – прошептал он, – с этой минуты возврата больше нет. Ты ведь все понимаешь, правда?

– Да, – выдохнула она, обводя языком его ухо. Точно так, как это делал с ней он.

– Нет, – возразил он, отстраняя ее.

Роберта только улыбнулась. Он, конечно, терзается угрызениями совести. Как всякий порядочный мужчина. Она много лет наблюдала бесплодную борьбу отца с этими самыми угрызениями И борьба эта всегда кончалась одинаково: отец поступал так, как хотел. Ее задача – добиться, чтобы Деймон захотел делать то, что пожелает она.

Поэтому Роберта подняла руки и принялась вынимать шпильки из волос. Шпилек оказалось великое множество, и пришлось немало потрудиться, чтобы волосы рассыпались по плечам. Она нагнулась и хорошенько тряхнула гривой, чтобы избавиться от пудры.

Деймон не отрываясь смотрел на ее соблазнительную попку и чувствовал, что тонет… а на берегу нет ни души и некому бросить ему спасательный буй. Одно дело – краденые поцелуи, и совсем другое – лишить девушку невинности. Он никогда на такое не отважится… Нет, отважится, но только в одном случае: если потом намеревается жениться на ней.

Но она и слышать об этом не желает.

Роберта смеялась, и эти звуки проникали в его сердце, и кровь пела от радости.

Она принадлежит ему, что бы там ни говорила.

Роберта выпрямилась и обернулась. Темно-рыжие волосы накрыли плечи и обнаженные руки, но при виде изогнутых бровей и темно-красных пухлых губ у него зашлось сердце. Никто не скажет, что она выглядит невинной. Черт, да после двухлетнего общения с Селиной она, возможно, знает о постельных играх больше, чем он сам!

Может, и так… но…

Он вспомнил ее ошеломленное лицо, когда они наткнулись на парочку, занимавшуюся любовью в гостиной.

Очаровательная смесь невинности и искушенности.

– Я не могу сделать это, – честно признался он. – Так нехорошо, Роберта.

– Что именно?

– Я не могу взять тебя. Не имею права. Не могу украсть твою девственность, потому что ты не замужем, влюблена в другого и обручена с ним.

Ее глаза потемнели, и Деймон инстинктивно понял, что это дурной знак.

– Почему? – вскинулась она. – Считаете, что пользуетесь моей доверчивостью?

– Ты не понимаешь обычаев света. Черт, твой отец был безумен, когда позволил тебе остановиться в доме Джеммы. Она неподходящая дуэнья для молодой женщины. Подумай сама, она замужем и играет в шахматы с…

Слишком поздно он вспомнил, что Джемма играет в шахматы с женихом Роберты.

Но Роберта вызывающе подбоченилась:

– Джемма, которую я, кстати, обожаю и ни в малейшей степени к ней не ревную, играет в шахматы с Вильерсом. Человеком, с которым я обручена. Вильерс сказал, что моя чистота его не привлекает и что ему плевать, с кем я спала, при условии, что я не принесу в его дом кукушонка. Деймон, ты знаешь, как предохраниться от зачатия?

– Да, но… – выдавил он.

– Прекрасно. Потому что я тоже знаю, но уверена, что мужчина тоже должен предохраняться. В таком случае нежелательного ребенка почти наверняка не будет.

– Ты знаешь? – ахнул он, разинув рот.

– Не забывай, Селина жила с нами два года. Когда она появилась, мне было четырнадцать. Когда уехала – мне как раз исполнилось шестнадцать. И она дала мне немало хороших советов. Как собственной сестре.

Деймону наконец удалось закрыть рот.

– Ты вела сестринские беседы с Селиной Триммер?

На память тут же пришел последний отчет в «Тет-а-тет», о вечеринке в доме Селины, в котором говорилось, что она наполнила ванну шампанским и пригласила нескольких гостей присутствовать на ее купании. Там же было указано, что двое зрителей присоединились к хозяйке дома.

– Нуждаешься в моих уроках? – выпалила Роберта, по-прежнему упираясь кулаками в бедра.

– И что ты усвоила? – спросил Деймон, но тут же покачал головой: – Нет, не отвечай. Дело не в том, чему ты выучилась у Селины, а в том, сколько я отниму у тебя, взяв твою невинность.

– Может, ты и прав, – согласилась она. – Что ни говори, а ты практически член моей семьи.

– Ну да. Кузен.

– В таком случае я найду кого-нибудь другого, – решила она. – Если тебе что-то неясно, могу объяснить: я не лягу девственной в постель Вильерса. Он презирает девственниц. В конце концов, я влюблена и не обременю своего мужа такой неприятной обязанностью. А если ты отказываешься сделать меня женщиной, мне нет смысла рыдать над этим. Я просто найду другого, более сговорчивого мужчину.

Деймон едва не рассмеялся. Он впервые в жизни так жаждал женщину. Но она…

Она смеялась над ним, хоть и была немного рассержена. Смеялась звонко и искренне. Иисусе, она была великолепна! Ее батистовая сорочка едва доходила до круглых коленок.

– Ты обратишься к другому мужчине лишь в том случае, если я буду мертв!

Она явно не поняла, что он только что признался ей в своих чувствах.

– Насколько мне известно, ты привык, что женщины с ног сбиваются, пытаясь затащить тебя к алтарю! – прошипела она, сверкая глазами. – Но надеюсь, ты осознал, что я на них не похожа? Мне не нужны ни твое кольцо, ни твои деньги, ни твой титул.

– Потому что у тебя есть Вильерс, – констатировал Деймон. И немного успокоился при звуках имени соперника.

– Да, и тебе придется с этим смириться. Я ужасно упряма и всегда такой была. Если хочешь, спроси отца, он подтвердит. Впервые увидев Вильерса, я сразу поняла, что хочу выйти за него.

– Но почему? – не выдержал Деймон. – Только не говори, что влюблена. Я не слишком верю в любовь с первого взгляда и почти уверен, что и ты тоже.

– Не важно, что бы ты ни твердил, но при виде Вильерса я точно знаю, чего ожидать от нашего брака. Именно о такой супружеской жизни я мечтала. Он в отличие от моего отца умеет держать себя в руках. Его самообладанию можно только позавидовать.

– Самообладанию? – ахнул потрясенный Деймон. – Ты выходишь замуж за Вильерса, потому что он умеет владеть собой?!

– Он никогда не оконфузит меня перед людьми. Не опозорит. От него не стоит ожидать эмоционального взрыва. Он не напишет оды пальцу на моей ноге или другой части тела. Никогда не расплачется на публике.