Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды - Антон Корнилов

Удивились посланники и пошли обратно. А пока шли, говорили меж собой… и кое о чем начали догадываться. А чтоб подтвердить свои догадки, вернувшись, развязали Сонью и дали ей в руки меч.

Женщина равнодушно приняла оружие, повернула его острием к себе движением привычным, приноровленным – и ударила себя в грудь.

Сломался клинок.

Тогда поняли, какая казнь уготована женщине за дерзновенную попытку преступить законы бытия, за совершенные ужасные злодеяния. Никогда Сонье не соединиться с тем, кого она любила больше жизни. Потому что нет ей дороги в царство мертвых. Вечно ей скитаться по земле в тщетной попытке сбежать от воспоминаний о содеянном. Поистине справедливой посчитали люди эту казнь.

Сестры-помощницы наказали Сонью бессмертием.

Не ради мести вовсе, а в предостережение тем, кто осмеливается бунтовать против существующего порядка вещей.

Отступили люди от Соньи, оставили ее одну. И врата молельни перед Соньей не открылись.

Направилась она по ту сторону Драконьей гряды. В Тухлую Топь, все на восток, на восток, туда, где сильна Тьма. Ибо магия Света ведает жизнью, а магия Тьмы – смертью. Говорят, выстроила себе Сонья Дом в самом сердце Тухлой Топи. И вот уже сотни лет изучает Тьму, чтобы разгадать секрет: как переступить порог между миром живых и миром мертвых. Ни один чернокнижник, ни один проклятый колдун, покровительствуемый Сумрачными сестрами, не знает о магии Тьмы столько, сколько постигла за долгие-долгие годы изгнания Сонья. А главный секрет все не открывается ей. И неизвестно, откроется ли когда?..

– Вы слышали когда-нибудь что-нибудь о Доме Соньи?

– Да, – ответил Эвин. – Насколько я понимаю, вам нужно, чтобы мы отыскали Дом?

– Нужно, – согласился Аксель. – Очень нужно. Но не только мне. Всему Арвендейлу. Всему миру людей.

– Ну, раз нужно, тогда отыщем! – беспечно заявил Тони Бельмо. – Где наша ни пропадала!

Мартин посмотрел на Эвина, Эвин посмотрел на Тони. И усмехнулся.

– Если верить легенде, – сказал юноша, – Сонья возвела свой Дом в самом сердце Тухлой Топи…

– И что? Ты же Полуночный Егерь. Ты эту Топь вдоль и поперек исходил. Мы целый день продержались здесь вот в этих вот штуках… – он позвенел своими цепями, – голышом и безо всякого оружия. А если согласимся отправиться на поиски, железяки с нас снимут, да? – Тони стрельнул глазами в сторону Акселя. – И барахлишка кой-какого дадут, ага?

– Несомненно, – кивнул Аксель.

– А что, – деловито осведомился Рамси Лютый, – нельзя вот через такой же портал в этот Дом попасть? Обязательно пехом туда переть?

Аксель посмотрел на него с жалостью:

– Было б это возможно, разве я стал усложнять себе жизнь?

– Я согласен, – гукнул Цыпа.

Стю Одноглазый ничего не сказал. Хмуро пожал плечами, неприязненно глядя на Акселя, которого, кажется, с момента первой встречи по понятной причине люто невзлюбил, как и Эвина.

– Тихоня? – снова обратился к юноше Мартин Ухорез. Тот опять усмехнулся:

– Он не понимает. И ты не понимаешь. И ни один из вас не понимает. И… дядюшка Аксель не понимает. За все время, когда люди первый раз ступили по эту сторону Драконьей гряды, никто и никогда не заходил дальше Мертвого Омута.

– Что за Омут?

– Он – в недели пути на восток отсюда. Только сам я этого Омута ни разу не видел. Уже более ста лет Егеря не отдаляются от Пасти дальше чем на три-четыре дня пути. А что там, за Мертвым Омутом, никто не знает. Ни один из отрядов братьев-Егерей, каким бы ни был многочисленным, хорошо вооруженным и подготовленным, никогда не пересекал Омута. Нам лишь одно известно: территория, лежащая между Пастью и Омутом, – ничтожная часть всей территории Тухлой Топи. Вот и все. А Дом Соньи – если он, конечно, вообще существует, – лежит далеко за Мертвым Омутом…

– Если мы откажемся от твоего предложения… – начал Мартин, повернувшись от Эвина к Акселю.

– Я немедленно удалюсь, и вы меня больше никогда не увидите, – сказал Аксель. – И, боюсь, вы вообще ничего и никого больше никогда не увидите…

– А если согласимся?

– Я сниму с вас кандалы и дам все, что необходимо для долгого перехода по Тухлой Топи.

– Ну, это само собой, – снова встрял Тони. – Не с голым задом же нам по твоим делам мотаться. А потом что? Когда мы этот Дом отыщем?..

– Мне положительно нравится твой оптимизм, – улыбнулся Аксель. – Потом, когда вы отыщете Дом Соньи, я отправлю вас в любое место Империи, какое пожелаете. За исключением, естественно, Арвендейла.

– Идет, – быстро сказал Рамси Лютый.

– По рукам, – буркнул Цыпа Рви-Пополам.

– Хитрые вы, дворянчики! – скривился Стю Одноглазый. – Добраться до сердца Тухлой Топи! На такое предприятие ни один нормальный человек ни за какие деньги не подпишется. Это ж… Все равно что у гацан украсть – бессмысленно и смертельно опасно. А у нас выбора нет. Ловко… Не удивлюсь, если ты все специально подстроил с самого начала…

– Уверяю вас, я здесь ни при чем, – сказал Аксель. – Все, что ни происходит на этом свете, вершится по воле Великого Космоса, и…

– Договорились, – очень невежливо оборвал его Мартин Ухорез.

Аксель, не снизойдя до обиды, тотчас замолчал и кивнул. Но смотрел он не на разбойников, а на Эвина. Юноша молчал.

– Эвин, мальчик мой, – позвал Аксель. – Портал не может держаться долго…

Юноша переступил с ноги на ногу, обнял себя за плечи, звякнув цепью.

– Днем раньше, днем позже… – проговорил он. – Смерть все равно найдет нас здесь, в Тухлой Топи. Это лишь вопрос времени.

– Вся наша жизнь – вопрос времени.

– Что ж… Я согласен.

– Я не сомневался в этом, – сказал Аксель.

– Еще бы! – сплюнул в сторону Стю. – В нашем положении на что угодно согласишься.

Аксель кивнул Эдгарду. Эдгард ткнул концом своего посоха в портал, и тот снова вспыхнул искрами, выпустив в Тухлую Топь невысокого человечка со следами недавних побоев на лице. Человечек тащил на спине сумку. Вполне себе обычную сумку, кожаную, с полудесятком креплений на боку, в которые были вложены тубусы для свитков… Но почему-то вместо лямок у этой сумки наличествовали толстенные цепи. И вот еще странность: хоть размер сумки совсем не поражал воображение, человечек вел себя так, будто нес на спине целого быка – шатался на трясущихся подгибающихся ногах (словно под невесть какой тяжестью), кряхтел и дышал тяжело, с хрипами и хлюпаньем. Свалив сумку прямо на землю, он испуганно огляделся по сторонам и тут же юркнул обратно в портал…

…Сияние которого стало заметно тускнее; видимо, вследствие неоднократных перемещений энергия портала иссякала быстрее. Тень легкого беспокойства пробежала по лицу Акселя.