Новенький - Инна Инфинити

— Никак не сможешь договориться с родителями, да? — догадываюсь и чувствую горечь на душе.

— Я попробую. Мама уже отдала мне мой телефон, но я знаю, что она проверяет его, когда я в душе. Впрочем, мне уже будет восемнадцать, Дим.

Ухмыляюсь.

— Я согласна на твой сюрприз, — чувствую, как она улыбается в трубку.

— Тогда нам нужно будет встретиться 25 мая не позднее 18:00. Возьми с собой вещи на пару дней. И возьми какую-нибудь куртку. Там может быть холодно и дождливо.

— Хорошо, — шепчет. — Я буду считать дни до сюрприза.

— Я люблю тебя, — произношу, чувствуя неимоверное счастье.

— И я очень-очень тебя люблю.

Но за три дня до поездки сюрприз устраивают мне. Естественно, неприятный. Естественно, Коршун. Он уже не пишет мне смски с предложением посетить его тусовку. Коршун подкарауливает меня возле дома, когда я возвращаюсь со школы.

— Соболь! — выкрикивает мне, опуская стекло тонированной машины.

Я останавливаюсь у подъезда, как вкопанный.

— Чего тебе? — не очень дружелюбно.

— Садись в машину, разговор есть.

— Мне не о чем с тобой разговаривать.

Я продолжаю движение к двери подъезда, как мне прилетает в спину:

— Это касается напрямую тебя и твоего будущего.

Торможу. С тяжелым вздохом все-таки поворачиваюсь к Коршуну лицом.

— Пять минут максимум. Я засеку время.

— Наш разговор больше не займет, — противно лыбится.

Я подхожу к старенькой «Тойоте» и залезаю на переднее сиденье. В автомобиле никого кроме нас больше нет. Даже удивительно, что Коршун сегодня без своих шестерок.

— Что на этот раз? — тороплюсь поскорее приступить к делу.

— Я тут вспомнил, что ты тоже работал в моем гараже. Не часто, всего пару раз, но все же.

Каждая мышца моего тела тут же каменеет.

— И что? — спрашиваю максимально невозмутимо, стараясь не выдать своего напряжения.

— А то, что на следующем общении со следователем, я тебя заложу. Ты тоже станешь фигурантом уголовного дела. Ты тюнинговал украденные тачки, которые готовились для перепродажи. Ты знал, что они угнанные. У меня для тебя плохие новости, Соболь: ты преступник, и тебе грозит уголовное наказание.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Впрочем, я действительно начинаю смеяться. Громко, на весь салон.

— Тебе смешно?

— Очень, — отвечаю сквозь смех.

Если Коршун меня действительно заложит, и я стану фигурантом уголовного дела, то Сонин отец будет выносить мне приговор.

— Ну так что? — раздраженно спрашивает Коршун, перебивая мой смех. — Мне про тебя рассказать? Или все-таки договоримся?

— Что тебе от меня нужно?

— Ты знаешь, что.

Я опускаюсь затылком на подголовник сиденья и обреченно закрываю глаза, чувствуя, как подрагивают от нервов пальцы.

Это будет преследовать меня всю жизнь. Люди будут узнавать о моих способностях и хотеть использовать в своих целях. Так было с моим отцом, теперь это происходит со мной. Каждый раз, когда кто-то узнает, на что я способен в компьютерах, меня начинают подбивать на различного рода схемотозы.

А еще учеба на факультете вычислительной математики и кибернетики, куда я хочу пойти. Я знаю, что студентов на этом факультете вербуют спецслужбы, чтобы использовать в своих целях. Небезызвестные русские хакеры — это ребята оттуда.

Пока я хакер, все будут хотеть меня заполучить для своих личных грязных целей. И нет этому конца и края.

— Ну так что? — торопит меня с ответом. — Договорились? Ты мне компромат на судью и прокурора, а я забываю, что ты дважды работал в моем гараже.

Я открываю глаза и долго смотрю Коршуна. Он худой, щуплый и до ужаса трусливый. Даже странно, что он смог построить такой бизнес на угоне машин, да еще и подмять под себя пару десятков человек, куда крупнее него физически.

— М? — торопит меня. — Жду твоего ответа.

— Вот тебе мой ответ.

И я со всей силы замахиваюсь и бью его кулаком по роже.

— Ссссука, — хватается за разбитый нос и сгибается.

Я вылезаю из машины и хлопаю дверью так, что она чуть ли не слетает с петель.

Как же давно я мечтал ему вмазать.

Девочки, подписывайтесь на мой профиль, чтобы не пропустить, когда выйдет вторая часть этой истории. Кнопочка "Подписаться на автора".

Дима все-таки раскрыл мне город сюрприза — Питер. Не хотел говорить, но я настояла, иначе ну совсем никак не получится отпроситься. Конечно, просто так уехать на два дня мне никто не даст. Я долго ломаю голову, как и под каким предлогом отпроситься у мамы, но потом решаю пойти обходным путем и иду к папе.

В ситуации с Димой он был на моей стороне. Я неоднократно слышала, как папа ругался из-за этого с мамой, говорил ей, что она перегибает и что для начала нужно познакомиться «с этим парнем», а уже потом делать о нем выводы. Но мать была непреклонна. В итоге я уже и сама попросила папу не лезть, наша с Димой стратегия убедить родительницу в расставании стала работать.

Дома редко удается остаться с папой наедине, чтобы никто не мешал, поэтому я еду в суд. Я не часто бывала на работе у отца, но знаю дорогу и его кабинет.

— Соня? — удивляется папа, когда я к нему захожу.

Отец сидит за столом в очках, читает какие-то бумаги.

— Привет, пап. Отвлекаю?

— Нет, проходи. Что-то случилось?

— Да. То есть нет. Вернее, я хотела кое о чем тебя попросить.

Папа смотрит на меня встревоженно. Снимает очки, убирает бумаги в папку. Отец очень много работает, засиживается до ночи, ездит в суд по выходным. Нет, я бы судьей быть не хотела. Неблагодарная работа. Вроде и есть для судей какие-то льготы и привилегии от государства, но наша семья их на себе никогда не чувствовала. Квартиру нам так и не дали, какой-то специальной защиты у отца тоже нет, хотя бывали случаи, когда ему поступали угрозы.

Зато обязанностей у судей — до фига! Не дай бог кто-то из родственников судьи вляпается в какую-нибудь историю, это тут же бросит тень на честь и доброе имя служителя Фемиды, так что могут даже уволить. И сам судья должен вести себя, как монах. Бывают случаи, что учительниц увольняют за фотографии в купальниках в соцсетях, вот так и судью могут уволить за одну неосторожную фотографию в публичном доступе. Папа поэтому не разрешает выкладывать с ним фото, даже самые безобидные.

— Что стряслось, Соня? — отец торопит меня.

— Пап… — замолкаю, пытаясь подобрать слова. — Я хочу уехать на пару дней в Питер. После последнего звонка.