Халцедоновый Двор. И в пепел обращен - Мари Бреннан

В самом деле – какой бы охваченный паникой прохвост ни додумался пробить трубу (несомненно, дабы как следует окатить водой свою лавку), этот осел давным-давно сбежал прочь. Неудивительно, что в трубах дальше к окраине Сити воды почти нет! Наверняка те же безобразия творятся и где-то еще. Благодаря им да засухе, истощившей колодцы Сити, воды городу теперь не видать.

Взяв себя в руки, Джек совладал с яростью. Не все еще было потеряно. Король вновь прибыл в город поддержать свой народ, а распоряжаться работами оставил брата, герцога Йоркского. Под этаким руководством былое подобие порядка вплотную приблизилось к воинской дисциплине.

Одним из творений герцога был и пожарный пост впереди, светоч трезвого разума в шумных волнах хаоса у ворот. Туда-то и протолкался Джек сквозь толпу, а караульные, признав в нем одного из людей, собранных на борьбу с огнем приходскими констеблями, даже не подумали его останавливать. Оказавшись внутри, Джек без церемоний осел на пол, привалился спиною к стене, и вскоре кто-то сунул ему в руки оловянную кружку.

Подняв взгляд, Джек обнаружил над собой самого графа Крэйвена и поспешил подняться, но рука графа удержала его на месте.

– Отдохни, паренек, отдохни, – посоветовал Крэйвен. – Отдых тебе не помешает.

«Мне двадцать шесть», – хотел было сказать Джек, однако с пэрами не спорят (тем более, с теми, в сравнении с кем он и вправду мальчишка). Вместо этого он послушно остался сидеть и поднес к губам кружку.

«Знакомый вкус!»

Очевидно, по крайней мере, один пожарный пост снабжали пивом из «Ангела». Первый же глоток, едва достигнув желудка, разлился по усталому телу, наполняя мускулы силой. Да, сестры Медовар понимали, что людям сейчас нужнее всего!

Отсюда, с пожарного поста, Пожар выглядел довольно скромно. Гонимая ветром, к востоку тянулась густая завеса дыма, однако ниже, под нею, огня было почти не видать. Сегодня Господь, точно в насмешку, послал людям безукоризненно ясный денек, и яркое солнце затмевало все буйство Пожара.

Однако ни Джека, ни любого другого, обладавшего хоть толикой здравого смысла, все это отнюдь не обнадеживало. Огонь, охвативший берег, продолжал продвигаться к северу и с каждым новым ярдом расширял фронт, крепил опору для ветра, растягивал оборону горожан. Так он и шел вперед – ярд к северу, три к западу, и одному лишь Господу было известно, что останется от Лондона после, когда Пожар догорит.

«Если б не этот ветер…»

До каких пор, до какого предела Луна намерена стоять на своем? Суть сотворенного Ифарреном Видаром Джек сознавал: несомненно, сей дивный лорд – враг королеве. Однако упорствовать в нежелании отдавать его Гир-Карлин, даже в пасти Калех Бейр…

Безусловно, на то есть причина. Это Джек понимал. Не понимал другого: ради какой причины стоит пожертвовать Лондоном?

Тут справа донеслись голоса, и кто-то из говорящих помянул Ломбард-стрит. Покончив с пивом сестер Медовар, Джек поднялся на ноги.

«Ого! Даже о стену опираться не пришлось!»

Надолго ли хватит придаваемых сим снадобьем сил, он не знал, но пока что чувствовал себя в порядке.

– Милорд, – заговорил он, подойдя к графу и паре его собеседников, – чем я могу быть полезен?

Крэйвен окинул его оценивающим взглядом.

– Пожар – по крайней мере, одно из его крыльев – движется по Сент-Клемент, Сент-Николас и Абчерч-лейн, – наконец сказал он.

То есть, к Ломбард-стрит, к домам, принадлежащим богатым купцам и банкирам. Конечно, те не обрадуются, если дома их сгорят дотла, однако намеренное разрушение разозлит хозяев не меньше. После, задним числом, несложно будет поверить, будто Пожар можно было остановить раньше и тем спасти их имущество.

Взъерошив волосы грязной пятерней, Джек призадумался. Если б только не ветер…

– Милорд, – сказал он, – по моему разумению, на Ломбард-стрит его в любом случае не остановить. Но на южной стороне Корнхилл-стрит есть пара каменных церквей, и они могут послужить нам защитой. Если расчистить там место, возможно, у нас будет шанс.

– Но так мы подпустим Пожар слишком близко к Бирже, – сказал один из двоих других.

– «Подпустим»? – едва ли не со смехом переспросил Крэйвен. – Когда у нас сыщутся силы повелевать этим пеклом, тогда и можно говорить: «подпустим, не подпустим»… Ну, а пока что доктор Эллин прав. Хотите – справьтесь у герцога, но я полагаю, мы должны держать оборону на Корнхилл.

Услышав собственное имя, Джек изумленно поднял брови. Крэйвен ответил на это усталой улыбкой.

– Я и не думал, что вы меня вспомните, милорд, – пояснил Джек.

– Я помню всех, кто встал на защиту Лондона, – объявил граф.

Достойно сказано, даже если преувеличено! Крэйвен был одним из немногих пэров, не сбежавших от прошлогодней чумы, но оставшихся в Лондоне и возглавивших борьбу с моровым поветрием. И если сим поступком он заслужил вечную благодарность и уважение Джека, то сейчас эти чувства возобновились и укрепились: пришла беда, и старик вновь преграждает ей путь.

Крэйвен хлопнул его по плечу.

– Смотри, не перестарайся, не свались от усталости, – сказал граф с кривой усмешкой, свидетельствовавшей, что он не забыл и о том, сколь мало Джек вслушивается в подобные советы. – До победы еще воевать и воевать, тут каждый человек на счету.

Джек согласно кивнул, но Крэйвен отвернулся еще до того, как молодой врач сорвался с места. Там, на Корнхилл, работы хватит на всех.

Халцедоновый Чертог, Лондон, полдень

Настоящий жар давно обратил бы Луну в пепел. Это она знала точно, хотя и не могла бы сказать, много ли минуло времени. Однако весь натиск Пожара был устремлен не на ее вещное тело – на дух, сдерживавший огонь, преграждавший потоку пламени путь в Халцедоновый Чертог. Стиснутому с двух сторон леденящей стужей и испепеляющим жаром, дворцу не устоять.

Горечь иронии положения, отмеченная той крохотной частью сознания, что еще сохраняла способность думать о чем-либо, кроме отражения натиска пламени, подступала к самому горлу. Дракон вовсе не был порождением Никневен, но в стремлении поглотить Лондон сделает все за нее.

Если только его не остановить. Прижимая ладонь к краеугольному камню Халцедонового Чертога, Луна могла противостоять всесокрушающей стихии, бушующей наверху, не допускать ее вниз. Вот только надолго ли хватит сил? Продержится ли она, пока Кэннон-стрит не прогорит без остатка, не обратится в золу? Несущий с собою ползучее увядание, немощь и старость, шепот Калех в душе утих, заглушенный ревом быстрой, но от того не менее жуткой смерти. Стоило преградить ей дорогу – и отступить Луна уже не могла. Возможно, здесь ей и конец…

«Нет».

Суставы мучительно ныли от напряжения, однако Луна держалась. Погибнув, она никого не спасет. Она нужна здесь – живой, не отнимающей ладони от Камня, сдерживающей грозное пламя. Боль, кровь – она заплатит любую цену.