Конвоиры зари - Дон Уинслоу

Очаровательная крошка, типичная калифорнийская малышка — светлые волосы, огромные голубые глаза, веснушки на щечках. Девочка без всякого смущения смотрела прямо в камеру. Счастливый ребенок.

Петра взяла одну из фотографий и прочитала надпись в углу. «Рэйн». Так зовут эту милую девочку.

Вот ведь сволочь, вновь подумала Петра. Даже не сказал мне, что у него есть дочь. Даже не упоминал, что был женат! Правда, может, он не женился. Может, эта девочка — истинное дитя любви, а родители так и не узаконили свои отношения. Но все равно, мог бы и рассказать. Образумься, одернула себя Петра. Он вообще не обязан тебе что-либо рассказывать.

Петра запустила руку в глубины ящика.

Там лежали другие фотографии той же девочки, аккуратно разложенные по пластиковым папкам. На снимках малышка играла, открывала подарки перед рождественской елкой, задувала свечи на торте. Как ни странно, столь ожидаемых ею совместных фото ребенка с Буном Петра не нашла.

На всех изображениях девочке было не больше пяти-шести лет.

Значит, у Буна Дэниелса есть шестилетняя дочь, решила Петра. Которую он явно обожает, но рассказывать о ней не любит.

Игнорируя вопли совести, Петра продолжила копаться в содержимом ящика. Вскоре она обнаружила прозрачную папку с какими-то бумагами. Открыв ее, увидела карандашные наброски. Это были не портреты, а скорее «художественное представление» того, как будет выглядеть все та же девочка через несколько лет.

Девочка по имени Рэйн.

«Рэйн в семь лет», «Рэйн в восемь», «Рэйн в девять»…

Может, Буну не разрешают видеться с дочерью? Как грустно, подумала Петра. Эти рисунки — все, что у него есть.

В том же ящике она обнаружила папку с отметкой «Рассмуссен». Видимо, еще какое-то дело, над которым он работает, поняла Петра. Правда, Бун не очень-то походил на человека, который стал бы брать работу на дом.

Вы полны сюрпризов, мистер Дэниелс, подумала она.

Устыдившись собственного любопытства, Петра аккуратно положила все на свои места и вернулась в гостиную.

— Он заявил, что мне самое место в спальне, — поведала ей Тэмми и, поднявшись, ушла в спальню, напоследок громко хлопнув дверью.

— Она хотела поговорить с Тедди, — вспомнила Петра просьбу девушки.

— Да, она упоминала, — кивнул Бун и взглянул на Петру.

Черный свитер болтался на ней, как мешок, а длинные штанины она была вынуждена подвернуть до колен. Но Буну она все равно показалась страшно привлекательной.

— Хорошо выглядишь, — заметил он.

— Это, конечно, ложь, но приятная, — откликнулась Петра. — Спасибо.

— Серьезно. Возьми этот стиль на вооружение.

— Не очень-то он подходит суровому адвокату вроде меня.

— Наверное, ты права, — согласился Бун.

Раздался звонок в дверь.

Бун схватил пистолет, подобрался к окну и, отдернув занавеску, выглянул наружу.

На улице стояла Санни.

Во влажном ночном воздухе ее светлые волосы выбивались из-под капюшона темно-синего свитера и сияли, как солнце. Засунув руки в широкий карман на животе, она подпрыгивала от холода и нетерпения.

Высунувшись на улицу, Бун затащил Санни внутрь и тут же захлопнул дверь.

— Бун, Прибой сказал мне… — начала было Санни, как вдруг увидела сидящую на диване Петру.

В свитере Буна.

Который когда-то, в давние, более счастливые времена Санни надевала сама после долгих утренних часов сёрфинга и секса.

— Прошу прощения, — ледяным тоном произнесла Санни. — Я не знала, что…

— Это не то…

— …что я думаю? — Санни внимательно посмотрела на Буна. Затем с силой ударила его по лицу. — Я думала, ты умер, Бун! Ты заставил меня думать, что умер!

— Прости.

— Пойду сообщу Шестипалому и Живчику, — покачала головой Санни. — Они за тебя переживали.

— Сама понимаешь, тебе лучше уйти, Санни, — сказал Бун.

— Ну разумеется.

— Я не то имел в виду.

— Знаю я, что ты имел в виду.

Я хотел сказать, что тут не безопасно, подумал Бун. Но Санни уже ушла. Выглянув в окно, он увидел, как она бежит. Прочь с причала, прочь из его прошлого, прочь из его жизни.

— Мне жаль, — пробормотала Петра, как только за Санни захлопнулась дверь.

— Ты не виновата, — отмахнулся Бун.

— Я с ней поговорю, если хочешь, — предложила Петра. — Объясню, что она не так все поняла.

— У нас с ней уже давно все кончено, — покачал головой Бун. — Может, и хорошо, что так вышло.

— Окончательный разрыв?

— Точно.

Конечно, Петру это происшествие расстроило, но не так сильно, как должно было. Для нее приоткрылась щель в двери, и теперь она размышляла, стоит ли распахивать ее до конца. Конечно, не прямо сейчас — это было бы вульгарно, мягко говоря. Но на какое-то время узенькая щелочка все же появилась, подумала Петра.

Она все же решилась сделать крохотный и неуверенный шажок.

— Санни — мама? — спросила она.

— Что? — не понял Бун.

— Санни — мама Рэйн?

Приоткрывшая было дверь с грохотом захлопнулась обратно.

— Тебе надо поспать, — сухо произнес Бун. — Утром съездим за приличной одеждой для Тэмми. Отвезем ее сразу в суд; она даст показания, и со всем этим дерьмом будет покончено.

Поставив стул прямо напротив входа, Бун уселся спиной к Петре, пристроив на коленях пистолет.

— Трупов нет, — заявил пожарный Джонни Банзаю.

— Вы уверены? — усомнился тот.

Пожарный наградил его взглядом, полным сарказма. Что может быть лучше, чем ледяная ночь на пляже, где волны постоянно плюют тебе в лицо? Да еще проведенная за тушением горящего древнего фургона, который какой-то клоун столкнул с обрыва и поджег.

— Вы даже не представляете себе, какой счет я выставлю этому идиоту — владельцу машины, — поделился он с Джонни.

— Вперед, — ответил тот и направился к территории института. Там, по его распоряжению, в коттедже «Лотос» все еще сидел Тедди Четверка. У Джонни не было никакого повода его задерживать, но находящийся в шоке врач этого не знал. Кроме того, хирург уже успел надраться, заставив Джонни задуматься над составом местного «органического» мартини.

Джонни подсел на диван к Тедди.

По плоскому экрану телевизора бегали игроки «Лейкерс», чья пурпурно-золотая форма навевала мысли о параде во время карнавала Марди Гра.