Его благородная невеста - Шелли Брэдли

Несколько мгновений они сидели, отдыхая после потрясающего экстаза, ноги Гвинет все еще обвивали тело Арика, ее щека покоилась на его голове. Арик прижал ее ближе, осыпая поцелуями ее бархатистые плечи.

Внезапно он ощутил, что она дрожит, услышал ее всхлипыванья. Арик встревожился:

– Что с тобой, женушка?

Молчание.

Арик откинулся назад, чтобы увидеть покрасневшее влажное лицо Гвинет.

– Гвинет, я что, сделал тебе больно?

Покачав головой, она глубоко вздохнула.

– Нет, дорогой, ты сделал меня счастливой. Я и представить себе не могла, что бывает такое счастье. Не могла… – повторила она. – Даже Неллуин не была счастливее меня.

Запустив пальцы в волосы Арика, она убрала их с его лица. И заглянула в его серебристые глаза – так заглянула, как не удавалось еще ни одной женщине.

– Я рад. – Голос Арика дрогнул, когда он попытался понять, что же означает ее взгляд.

– Я тебя люблю, – прошептала она. У Арика перехватило дыхание.

Три слова, всего три слова… Гвинет нужно было не более трех слов, чтобы окончательно покорить его.

И тут его охватила безумная радость. Его руки крепче обхватили талию Гвинет, словно для того, чтобы убедиться: она всегда будет рядом и докажет, что эти три слова сказаны не зря.

Но чего она ждет от него в ответ?

Нет, еще хуже! Вдруг она узнает, что заставило его поселиться в лесной хижине, где он жил, когда они познакомились?

Его радость быстро уступила место страху. Как он может сделать ее счастливой в будущем?

– Гвинет…

– Ничего не говори, – перебила его жена. На ее лице появилось какое-то выражение, которое совсем не понравилось Арику. Сожаление? Неуверенность? – Чувство, которое я к тебе испытываю, – это именно любовь, и ничто другое, и я просто хотела, чтобы ты знал…

Гвинет попыталась встать с его колен. Но Арик крепко держал ее, наслаждаясь их интимной близостью.

– Ты не похожа ни на одну другую женщину, – промолвил Арик, глядя прямо в ее голубые, полные надежды глаза. Что-то сжалось в глубине его существа. – Я очень рад, что ты стала мне женой. Но… – Арик покачал головой, подбирая слова. – Любовь приходит, когда люди очень хорошо узнают друг друга.

– Я знаю твое сердце! – воскликнула Гвинет.

Как хотелось бы Арику, чтобы все было так просто! Как было бы замечательно, если бы он не провел половину жизни, воюя и убивая! Чтобы не было в его прошлом убитого десятилетнего принца, которому он помог отправиться на тот свет.

– Нет.

Гвинет не видела алчности и амбиций, которые владели им четырнадцать лет назад после смерти его дяди Уорика и захвата его замка Короной. А ведь Невиллы на протяжении многих поколений владели этим замком. Гвинет ничего не было известно о том, как Арику хотелось восстановить честь его семьи, что было время, когда он был готов сделать – и сделал! – все, чтобы вернуть ее.

– Ты добрый и хороший человек, – возразила она. Арик едва сдержал горький смех.

– Если бы я поведал тебе о своем прошлом, ты бы в ужасе сбежала от меня, Гвинет, – сказал он.

– Арик, но все мужчины на поле битвы… – начала было Гвинет.

– Битва тут ни при чем, – перебил ее муж. – Там главным было выжить. А вот за остальное… мне нет прощения.

– Я уверена в том, что ты преувеличиваешь, – покачала головой Гвинет. – Расскажи мне, что произошло.

Арик отказался, отрицательно помотав головой. Да, ему безумно хотелось облегчить душу. Но какой ценой? Сведения, которыми он обладал, в мгновение ока можно было объявить предательством, если только кто-то услышит эти сведения от Гвинет. Так что он просто обязан сделать все, чтобы она ничего этого не знала.

– Я никому не могу об этом рассказать, – промолвил Арик. – Ни Дрейку, ни Кирану, Ни графу Ротгейту. Ни брату. Ни даже тебе.

Подняв Гвинет с колен, он поставил ее на пол. А потом встал и быстро натянул на себя простую серую рубаху и черные штаны. При этом Арик делал вид, что не замечает обиженного, ошеломленного лица жены.

– Мы больше никогда не будем говорить об этом, – пообещал он.

Не успела Гвинет и слова молвить ему в ответ, как Арик повернулся и вышел из комнаты.

На следующее утро Арику пришлось пережить нешуточное противостояние с Ровеной. Эта женщина злилась, молила, льстила и визжала, да и вообще впала в такое состояние, в каком Арик ни разу не видел свою бывшую невесту. Однако дело было сделано – Гвинет стала хозяйкой замка. Разумеется, Арику поведением гнев Ровены, который она щедро на него выплеснула, не понравились, однако ради своей жены он был готов пережить и не такое.

Арик пришел в большой зал, чтобы перекусить и утолить жажду большой чащей эля. В это время прибыли два гостя. Один из них – слуга-паж Маргарет Боуфорт, который привез Арику письмо от своей госпожи. Без сомнения, в нем содержатся зашифрованные планы, касающиеся вторжения Генриха Тюдора.

Вторым оказался Генрих Перси, граф Нортумберленд, один из верных сторонников короля Ричарда.

От тревоги по коже Арика поползли мурашки. Конечно, он понимал, что рано или поздно ему придется занять чью-либо сторону в этой неприглядной войне. Но он не знал, что решающий момент настанет так быстро.

Арик тихонько велел лакею отвести пажа леди Боуфорт в барбакан[2]и приказал пригласить Нортумберленда в большой зал.

Через несколько минут в огромное помещение медленной и вальяжной походкой вплыл знатный вельможа и не слишком-то любезно приветствовал Арика.

– Белфорд, ну и как тебе нынешнее лето? – начал он беседу.

Арик тщательно подбирал слова, отвечая на его вопрос.

– Весьма неплохое лето, должен сказать. А ты как считаешь?

– Не могу жаловаться, – отозвался Нортумберленд. – Король Ричард постоянно находит для меня какие-то дела, однако он щедро оплачивает мою занятость.

Заставив себя улыбнуться, Арик кивком предложил гостю присесть рядом с его стулом и приказал лакею принести эля. Нортумберленд молчал до тех пор, пока перед ним не появились кубок с элем и тарелка с хлебом.

– Его величество несколько раз пытался добраться до тебя, Белфорд, – проговорил он наконец, пережевывая хлеб.

– Я ездил в Бедфордшир, где провел несколько месяцев, – ответил Арик.

– У тебя там есть владения? – Почему-то слова Арика взволновали его. Похоже, Нортумберленд перепугался, что король уступил Арику какие-то земельные угодья, которые могли бы перепасть ему самому.