Академический дефектив - Кристина Юраш

Поцелуй становился все глубже, а я мокрой щекой чувствовала, как демон тоже задыхается. Раскаленные простыни, жадные прикосновения, которые выжигают на коже страстные узоры застилали глаза пьянящим видением… Душу наполняло непреодолимое желание врасти в чужое тело, склонившееся надо мной в пугающем порыве, впиваться пальцами до боли, терзать до тех пор, пока жадное и голодное сердце не насытится. А сердце просило еще и еще, стыдясь своих желаний, ненавидя себя за это и проклиная за слабость. Только не говорите, что это опять наваждение. Что кто — то сейчас стоит с равнодушным лицом, глядя на меня холодным деловым взглядом, который режет больнее канцелярского ножа.

— Не верю, — прошептала я, пробуя на вкус его губы и прикасаясь пальцами к его волосам. Я верю, а вот мое сердце почему-то нет. Поэтому и бьется так нервно, быстро и исступленно. Мои пальцы верят в то, что я вплетаю их в чужие волосы, прикасаюсь к чужой шее, недоверчиво скользя по щеке. Мои губы верят, чувствуя, как их нежно съедают чужие губы. А вот сердце нет. Может, потому что оно не может прикоснуться к чужому, как бы крепко меня не прижимали к себе. А может оно просто устало от наваждений? Его ведь учила жизнь не верить никому. И демонам в первую очередь. У меня такое чувство, что я совершаю преступление пострашнее, чем то, которое совершила много лет назад, произнеся незнакомые слова на незнакомом языке. Но ведь в книгах об этом ничего не сказано? Я ведь не делаю ничего плохого?

Меня крепко обняли, подарив легкое прикосновение губами к губам. Я стояла, уткнувшись в чужую грудь и обнимая его за талию дрожащими руками.

— Я вот теперь смотрю на твои клыки, — послышался голос, а я боялась даже вздохнуть, поглаживая пальцами его спину и замирая. — И понимаю, что забыл про них.

— Укушу-с! — сглотнула я, шмыгая носом. — Еще как укушу-с!

— Укусишь, укусишь, — послышалось в ответ, а я улыбнулась, тщательно пряча улыбку.

— Я не верю, что ты смог простить, — вздохнула я, прислушиваясь к чужому сердцу.

— Правильно делаешь, — произнес демон, отстраняя меня. — Мне пора. Ты пока остаешься здесь.

— То есть, это — не случайность? Смерти не случайны? Ты знаешь про Академию что — то, чего не знаю я? — спросила я, глядя на него с подозрением. — Вот что за манера, не говорить мне всей правды!

— У меня может быть тысяча версий, — произнес демон, поправляя на руке перчатки. — Но это мои догадки. Люди поражают меня. Они не только к нам, но и друг к другу относятся «по-человечески».

Он прямо выделил это слово, а потом растворился, оставив мое сердце в растерянности. Я улеглась в гроб, задвинула крышку и прикрыла глаза. Моего отца убил демон, которого он вызвал, чтобы спасти мою мать. Мой отец уничтожил демона, понимая, что даже они не способны воскрешать людей из мертвых. Я должна ненавидеть демонов за то, что вместо любящей семьи у меня были опекуны с их любовью «от сих до сих», за то, что разрушили мою жизнь. Но ведь это же не демон виноват в том, что его вызвали? Это же не демон виноват в том, что где-то в глубине людского сердца родилось сокровенное желание? У отца не было выбора. Людская магия была бессильной. Он ни за что бы не вызвал бы демона, если бы знал, что есть другой способ.

Мой отец был боевым магом, поэтому всегда говорил, чтобы я делала все сама. «Папа! Подай мне куклу!», — слышался собственный голос, а я пошевелила губами, вспоминая собственные слова. «Встань, и сама возьми. Никто не будет исполнять твои желания. Только ты сама!», — слышался далекий и почти забытый голос, который так усердно стирали из моей памяти. «Ну па-а-ап!», — капризничала я, рассказывая с детским лукавством, что она слишком далеко, что у меня ручки короткие, и что ножки устали сегодня бегать. «Нет! Все сама!», — слышался голос отца.

В море сумбурных воспоминаний, в тревожной полудреме, я сумела дожить до вечера. Сердце мое, немного успокоившись сном, отказывалось верить в то, что было вчера, убеждая меня в том, что это всего лишь мне приснилось.

— Вам на занятия! — послышался отчетливый стук в дверь, а встала, поправляя съехавший парик и продирая сонные глаза. — У вас по расписанию «Магическая теория», а следующий урок «Кровопускание».

Сидя в аудитории и тихо засыпая под пространные рассуждения невысокого, светловолосого, но вполне симпатичного преподавателя, о природе магических вещей, про то, как драконы бороздят небеса нашего мира, про то, что без магии теперь никуда даже вампирам. Нас долго и упорно возили клыками по будущему курсу, не забывая упомянуть, что, в отличие от людей, мы не будем изучать целый список опасных, а поэтому абсолютно ненужных, заклинаний. Пока все внимательно слушали, я задумчиво штриховала красными чернилами нервный контур в тетради, оставляя кровавую дорожку клякс. Странные мысли блуждали в лабиринте «но» и «вдруг», как неопытные туристы. К концу урока они благополучно зашли в тупик, потоптались там немного, потом пристали ко мне, вопя, что аргументы кончились, факты кончились, и им теперь суждено погибнуть в этом тупике.

Уныло переставляя ноги и игнорируя знаки внимания, я тащилась за стаей вампиров в следующую аудиторию, где на меня смотрел нарисованными точками глаз знакомый, изгрызенный манекен. Ко мне приставали, звали в свои компании, анонсировали какие — то ночные вылазки в лес, пытались заинтриговать «бутылочкой крови, привезенной из дома», а я вежливой улыбкой посылала всех в сторону солнца, раздражаясь от каждого «Привет!».

— Господа и дамы! Сегодня мы восстанавливаем древнюю традицию охоты на людей! И пусть сейчас это запрещено законом, но мы не должны растерять навыки, которые нарабатывались тысячелетиями! — начал лекцию Андрес, положив руку на плечо своего манекена. — Чтобы успешно охотиться на жертву, нужно мыслить, как жертва! Несколько столетий назад был выпущен закон, который запрещал вампирам вламываться в чужие дома. Поэтому осталась древняя традиция спрашивать разрешения войти, чтобы в случае согласия жертвы, к нам не было никаких претензий. Вам нужно уметь расположить к себе жертву настолько, чтобы она сама была рада знакомству. Учтите, это пригодиться вам и при устройстве на работу, при подаче документов на льготную кровь, в очереди за пособием… Итак, приступим! Представьте, что сейчас глубокая ночь, и вы заметили одинокого прохожего, спешащего по улице. Я предлагаю вам несколько вариантов! Помните, мы должны мыслить, как жертва. Сейчас я не использую методы знакомства с противоположным полом. Их мы будем проходить на следующем занятии.

Андрес подошел к манекену и негромко спросил «Доброй ночи, а вы не подскажете, как пройти в библиотеку?».

— Понимаете, библиотека как бы возвышает вас в глазах прохожего, представляя человеком интеллигентным и образованным! — пояснил преподаватель, пока все дружно записывали. На доске появлялись еще вопросы, а Андрес взмахнул кружевной манжетой, приглашая меня подойти.

— Вот, вы — Эльжбетта, человек. Сейчас мы представляем, что вы — человек, который идет домой по темной улице. Постарайтесь мыслить так, как мыслит жертва! Я буду задавать вам вопросы, а вы будете на них отвечать, как это сделал бы человек! И объяснять, почему вы именно так ответили, — разъяснил задание Андрес, а на меня с интересом уставилась вся аудитория.