Преследование - Бренда Джойс

На его лице мелькнуло изумление.

Амелия успела заметить это за мгновение до того, как выражение лица Гренвилла снова стало безразличным. И это ясно дало ей понять, что Гренвилл прекрасно знал о казни Дантона, просто не ожидал, что она знает об этом событии и даже упомянет о нем.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Он явно лгал.

— Думаю, вы отлично знаете, о чем я говорю. Я слышала, как вы кричали имя Дантона, точно так же, как громко звали какого-то француза по имени Ляфлер! — Амелия глотнула воздух ртом, надеясь хоть немного успокоиться, потому что глаза Гренвилла заполнял гнев, сомнений в этом быть не могло. — Я просто хочу помочь.

Ярость сделала его глаза черными. Он снова склонился над Амелией, уперевшись руками по обе стороны ее бедер.

— Вы знаете, как можете помочь. Думаю, в прошлый раз я выразился предельно ясно. Вы вошли в это помещение — мои личные покои — на свой собственный страх и риск.

Амелия попала в ловушку между мощным телом Гренвилла и подушками, сваленными у передней спинки кровати. Лицо Саймона было теперь так близко, что Амелия чувствовала теплое дыхание на своей коже.

— Вы сменили тему разговора.

Он медленно улыбнулся, и ярость постепенно исчезла из его глаз.

— Сменил? Ну конечно, поскольку единственная тема, которая меня сейчас волнует, — это прекрасная женщина в моей комнате. — Он посерьезнел. — Амелия, вы в моей постели.

Его тон стал мягким, обольстительным. Сердце Амелии восторженно подпрыгнуло в груди.

— Я знаю, — беспомощно ответила она. — Не могу решить, как лучше проскользнуть мимо вас.

Саймон уперся коленом в кровать, словно желая прижать Амелию и накрыть ее тело своим.

— Не уверен, что позволил бы вам ускользнуть, даже если бы вы захотели, — прошептал он. — И не думаю, что вы хотите сбежать отсюда. Вы могли сделать это в любое время.

Амелия больно прикусила губу, осознавая, что он прав. Но даже когда их взгляды встретились и она поняла, что Саймон собирается поцеловать ее, вопросы, терзавшие ее прошлой ночью, не покинули ее, а зароились в голове с новой силой. Могла ли она отдать ему свое тело, когда так хотела подарить ему свою любовь? А как же ее моральные принципы? Что будет с детьми? И как быть с ее собственным будущим?

Она высвободила руку, зажатую между их телами, и коснулась его подбородка.

— Вы когда-нибудь позволите мне помочь вам? Вы когда-нибудь скажете мне правду?

Саймон закрыл глаза и вздохнул. Повернув голову, он пылко поцеловал середину ее ладони, и его тело пронзила дрожь. Амелия тоже затрепетала, ощущая, как волны блаженства, постепенно набирая силу, начинают захлестывать ее.

— Я ничего не помню… Мне ни до чего нет дела. Меня заботит лишь то, что вы сейчас здесь, со мной. — Еще раз коснувшись губами ладони, Саймон положил ее себе на ключицу, под мокрую рубашку. Его кожа была влажной и горячей, но не такой горячей, как его глаза, буквально пылавшие вожделением.

Амелия скользнула рукой ниже, по груди, и его сосок тут же стал твердым и упругим под ее ладонью. И тут Амелия вспомнила, как касалась Саймона в бесстыдных муках страсти тогда, десять лет назад… А другое его колено между тем опустилось на кровать, раздвигая ее ноги. Закрыв глаза, Саймон склонился над Амелией и легонько коснулся губами ее подбородка.

Она вздохнула:

— Вы всегда спите с заряженным пистолетом в тумбочке?

Саймон поднял голову и взглянул на нее:

— Это старая привычка, Амелия. От некоторых привычек трудно избавиться.

Она потянулась к нему.

— От некоторых привычек избавиться невозможно.

Глаза Саймона сверкнули, и он впился губами в ее. Тело Саймона прижало ее сверху. Она обвила Саймона руками, тут же отвечая на поцелуй. Но, даже целуя его и наслаждаясь прикосновением его губ, Амелия продолжала думать, что это — лишь любовная связь, а не брак. Что будет с детьми, когда этот роман закончится?

Что будет с нею?..

Саймон приподнял голову, прерывая поцелуй, и взял лицо Амелии в свои ладони.

— В чем дело?

Амелия открыла было рот, чтобы сказать: «Я люблю тебя», откровенно признавшись в своих чувствах. Но сдержалась, вымучила вместо этого:

— Я хочу вас, Саймон, очень! И вы мне нравитесь, очень…

Скользнув взглядом по ее лицу, Саймон перехватил ее взгляд. Его лицо исказилось мукой, и он продолжил за Амелию:

— Но этого не может быть. Это неправильно. На первом месте должны стоять интересы детей. И вы заслуживаете большего, чем несколько часов в моей постели.

Она кивнула и почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Видит бог, она заслуживала большего и хотела большего… Почему же он не предлагал ей большего?

Саймон снова поцеловал ее, неистово, пылко… И вскочил с постели.

— Люсиль все еще плачет. Пожалуйста, позаботьтесь о ней, Амелия.

И повернулся к ней спиной.

Какое-то мгновение Амелия лежала, не двигаясь. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, она хотела, чтобы все началось!

— Амелия, — резко окликнул Саймон.

Кое-как выбравшись из кровати, она бросилась прочь из комнаты. Он был прав — Люсиль громко плакала. Ее, должно быть, мучают колики, подумала Амелия. И тревога за новорожденную наконец-то вытеснила потребность в Гренвилле. Амелия кинулась к двери миссис Мердок и постучала, попросив гувернантку немедленно выйти.

— О, это самый худший приступ колики из всех, что у нее случались! — запричитала та.

— Это пройдет, — твердо сказала Амелия, осознавая, что миссис Мердок недоуменно уставилась на ее всклоченные волосы и лихорадочно горящие щеки. Забрав ребенка у гувернантки, Амелия принялась расхаживать по комнате, укачивая Люсиль и напевая ей колыбельную.

Потребовалось некоторое время, но в конечном итоге Люсиль успокоилась и уснула.

Амелия прижала малышку к груди, думая о Саймоне. Что же ей теперь делать? Он явно был в опасности, а она опасно влюбилась в него.

А потом она подняла взгляд.

Саймон, теперь облаченный в простой сюртук, стоял на пороге детской. И пристально смотрел на нее и ребенка.

Люсиль уснула. Остальное не имело значения. Амелия подошла к нему.

— Хотите ее подержать? — спросила она, молясь, чтобы Саймон согласился.

Но он покачал головой. Пронзив Амелию мрачным и бесстрастным взглядом, Саймон коротко кивнул и направился прочь.

Прижимая к себе ребенка, Амелия посмотрела ему вслед.

Ллойд только что сообщил Амелии, что у нее гость. Это быт Лукас.