Кровная месть - Фридрих Незнанский

Я почему-то решил, что это какой-то глупый розыгрыш и немедленно начал плести — какую-то чушь о том, что знаю Семенихина Сергея Андреевича как отпетого алкоголика, злостного неплательщика алиментов и носителя вируса СПИД. На том конце провода это, чувствовалось, произвело какое-то странное впечатление.

— Простите, это вам из больницы «Скорой помощи» звонят. Сергей Андреевич у нас с тяжелыми телесными повреждениями. Он просил сообщить вам об этом.

Некоторое время я приходил в себя. Нельзя сказать, что в этот момент я гордился своим чувством юмора.

— Давайте адрес, — сказал я. — Еду.

Я слишком смело пообещал прибыть туда немедленно, потому что пришлось долго ловить такси. Ночная жизнь города совершенно замерла, и случайная машина подошла к гостинице лишь через час. Мы проехали по указанному адресу, и я еще долго пробивался к Сереже в палату, потому что была ночь и его соседи благополучно спали. Дежурный врач сообщил мне, что повреждения незначительные, сломан палец на ноге и есть подозрения на сотрясение мозга.

— Говорить он способен? — спросил я.

— Да, вероятно, если не спит. Он очень вас ждал и долго не мог заснуть. Но сейчас, может, уже и спит.

— Проверьте, — сказал я.

Он прошел в палату и вернулся, на мой взгляд, слишком быстро.

— Спит, — сказал он. — Вам придется подождать. Вслед за ним из палаты донесся чей-то голос, и врач смущенно покраснел.

— Кажется, проснулся…

Сережа лежал на койке с перевязанной головой и с синяками под глазами.

— Александр Борисович, — сипел он, — мне надо вам сказать…

— Спокойно, — приказал я. — Ты разбудишь людей. Доктор, эта кровать на колесиках?

— Не хотите ли вы выкатить его в коридор? — возмутился дежурный врач.

— Именно это я и хочу сделать, — сказал я. — Помогайте!

Его возмущение вырвалось наружу каким-то бульканьем, но я уже двигал кровать, и ему оставалось только помогать. Мы выкатили Сережу в коридор, и я сел на стул рядом с ним.

— Теперь излагай, — сказал я. — Кто это был?

— Они остались на положении платных агентов… — стал рассказывать Сережа. — Я нашел их в списке действующих агентов под новыми кличками.

— Кого? — спросил я.

— Тех, кого уволили… После суда их взяли на работу снова, понимаете?

— Понимаю, — согласился я. — Но суд их оправдал, Сережа. Они даже могли подать встречный иск и возместить потери. Тут нет криминала.

— Они виновны в более серьезном преступлении, — отвечал Сережа упрямо. — Иначе зачем они на меня напали?

— Так это они на тебя напали? — спросил я с изумлением.

— Да. Я слышал кличку Птенчик.

— А как они могли так быстро все узнать? Я имею в виду твою причастность к следствию.

— Утечка, — сказал Сережа.

— Что они от тебя хотели?

— Просто пьяная истерика. Они обвиняли меня в том, что такие, как я, сломали им жизнь. Этот самый Птенчик был готов меня убить, но друзья его увели.

— Хорошенькое дело, — сказал я.

— Александр Борисович, — прошептал Сережа устало, — если их сейчас прижать, можно узнать про капитана Ратникова.

— В самом деле?

— Я не хочу вас учить, — Сережа страдальчески поморщился. — Просто сделайте это, пожалуйста. Прижмите их.

— Да, — сказал я, поднимаясь. — Против волшебного слова устоять трудно. Я еще зайду.

Я вошел к дежурному врачу, который собирался устроиться на кушетке, показал ему свое удостоверение и сел за телефон. Прежде всего я поднял майора Скачкова и ввел его в курс дела. Вторым номером я задействовал дежурного по управлению ФСК и затребовал в больницу ответственных лиц. Потом я таким же образом поднял начальство ГУВД. Картина перед ними предстала страшная: следователя по особо важным делам Генпрокуратуры избили во вверенном им городе. Переполох поднялся немалый, и вскоре в больницу явились и заместитель начальника ФСК, и заместитель начальника ГУВД полковник Коршиков, с которым я тоже был уже знаком. На них лица не было.

— Я распорядился об усиленном патрулировании, — сообщил Коршиков. — Уже есть первые задержанные. Ваш коллега сможет их опознать?

— Сможет, — сказал я, — когда поймают кого надо. Андрей Федорович, должен вам заявить, что утечка прошла из вашего учреждения.

Контрразведчик покраснел от смущения.

— Из чего это вытекает? — спросил он хмуро.

— Из показаний потерпевшего, — ответил я. — Его избили те самые сотрудники, чьи личные дела мы сегодня с вами смотрели.

— Не может быть, — пролепетал он испуганно.

— Более того, — сказал я, — эти славные парни продолжают находиться у вас на службе, в списке секретных агентов. Будьте любезны предоставить органам милиции их адреса, для того чтобы взять их немедленно.

Рядом возник майор Скачков, слушавший меня строго и внимательно.

— Это невероятно, — сказал он. — Андрей Федорович, вы что-нибудь знали об этом?

— Как я мог об этом знать? — чуть ли не плача сказал контрразведчик. — Работа с агентами ведется на уровне личных контактов!.. Разве мне докладывают, кого они там себе вербуют?

— Успокойтесь, Андрей Федорович, — с ласковой заботой произнес полковник Коршиков. — Распорядитесь дать нам адреса, и мы сами все сделаем.

Я был готов спорить, что полковник внутренней службы ликовал от того, что у его коллеги неприятности. Поскольку Андрей Федорович не спешил с действием, трубку телефона сорвал Скачков. Он вызвал дежурного по управлению и почти закричал на него:

— Немедленно разыщите старшего лейтенанта Харченко и доставьте в компьютерный зал. Прикажите ему поднять личные дела, которые разыскал московский следователь. Жду доклада об исполнении в течение получаса!

Андрей Федорович при этом только глубоко вздохнул.

— Ситуация становится угрожающей, — заявил Скачков, поглядывая на Андрея Федоровича с неприязнью. — Налицо то самое сращивание уголовных элементов с правоохранительными органами, о котором говорили на последнем совещании.

— Вы лучше меня знаете, — огрызался Андрей Федорович, — что мало поменять начальство. Местная система безопасности была коррумпирована сверху донизу, и изменить ее по-щучьему велению в мгновение ока невозможно.

Полковник Коршиков кашлянул.

— Сажать надо, — сказал он. — Так что, мне поднимать ОМОН?

— Нет необходимости, — сказал Скачков. — Мы сами их заберем. Александр Борисович, не лучше ли нам отправиться в помещение управления ФСК?

— Николай Витальевич, — сказал я, — но ведь вы же понимаете, что преступление носит характер сугубо уголовный. Я не вижу тут политического мотива. Нет необходимости тревожить покой контрразведки. Единственно, что меня интересует, так это утечка информации. Эти парни узнали о находке Семенихина раньше меня.