Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

– А может, просто выписаться как-нибудь? – неуверенно предложила женщина.

– Года через два, не раньше, – усмехнулся Георгий. – Разве вы до сих пор не поняли, куда попали?

– Вот, смотри, Анжела, какой мальчик! Да он просто ангел-хранитель наш, – обрадовалась женщина, пытаясь тщательно замаскировать волнение, которое охватило ее в связи с предстоящим побегом.

Взяв себя в руки, она встала и направилась в туалет. Анжела после ухода матери почувствовала, что ее трясет от страха. Она посмотрела на Георгия. Видя состояние Анжелы, тот взял ее потную ладошку в свои руки, и девушка мигом успокоилась. Вышедшая из туалета в форме медсестры Вера Григорьевна своим видом только укрепила ребят в уверенности, что все пройдет как надо.

– Ничего себе, а когда она успела волосы покрасить? – не мог взять в толк парень.

– Это парик, – пояснила Анжела.

Троица направилась к выходу. Видеокамеры наблюдения фиксировали выход посетителей в сопровождении медперсонала. На контрольно-пропускном пункте сидел Сергей Александрович, который без промедления выпустил их, открыв электронный замок решетчатой двери, и через минуту они оказались на улице.

В штабе омсовцев кипела бурная деятельность. Помещение из-за большого количества приносимого спортинвентаря походило на складское. Отдельными стопками укладывали бейсбольные биты, которым нынешней ночью предстояло сыграть основную роль в массовом избиении «крестоносцев». Именно так называла воинствующая молодежь участников крестного хода. Бригадиры отрядов молодежного сопротивления под руководством адвоката Борисенкова в специальном помещении разрабатывали тактические действия отряда по разгону и избиению крестного хода. На пластиковой доске цветными маркерами Борисенков рисовал план действий для трех групп нападающих.

– Наша задача – не положить верующих как можно больше, а деморализовать их, разогнав и попутно отвесив им немного на память, – объяснял адвокат план мероприятия.

– А если там будет полиция? – спросил Хлыст. – У меня еще с прошлого раза на них аллергия.

Все заржали.

– Если и будет полиция, то неофициально присутствующая, – успокоил ребят адвокат. – Мало того, у нас будет тридцать минут, чтобы все сделать. В течение получаса полиция по вызову не приедет. Им за это заплачены деньги.

– А чего дальше? Церковь громить будем, когда этих «крестоносцев» разгоним? – спросил кто-то из присутствующих.

– Церковь является памятником архитектуры, ее трогать не будем, – предупредил Борисенков. – А вот церковный флигелек, в котором семья священника обосновалась, можно по кирпичику разобрать. Только помните, на все про все у нас тридцать минут.

– А как насчет стимуляторов? – поинтересовался напарник Хлыста Рогатый, который уже давно сидел на героине. – Без лекарства мало кто полезет в драку.

– Боевую дозу получит каждый боец, – успокоил их адвокат. – Но непосредственно перед самим мероприятием, чтобы все пришли. Так и передайте всем.

– Уже человек пятьдесят записалось, – раздался голос Хлыста, – а к вечеру, думаю, еще из школ с пару десятков старшеклассников подвалит, из колледжей еще… Короче, под сотню человек соберем.

– Замечательно! Я думаю, Ник будет рад, что все идет по плану, – произнес довольный адвокат.

– А сам Ник придет на мероприятие? – спросил Рогатый. – Или будет из дома руководить?

– Малахитов будет с нами, – твердо пообещал Борисенков. – И командовать непосредственно на месте событий.

Помещение наполнилось одобрительным гулом…

Николай решил приехать в школу к большой перемене. Выйдя из машины, он зашел в кабинет директора и объявил, что занятия у старших классов отменяются, поскольку ему нужно провести с ними собрание в актовом зале.

– Но, Николай… – растерялась Галина Алексеевна.

– Никаких «но», вы сейчас пойдете в радиорубку и сделаете соответствующее объявление, – отрезал Малахитов, выходя из ее кабинета.

Зайдя в класс, он молча прошел к парте, за которой сидел Георгий, и сел с ним рядом. Учительница сделала паузу и, когда главный ученик уселся, продолжила урок.

– Где Анжела? – первое, что спросил у Георгия Ник.

– Там, где ей ничего не угрожает, – без тени страха ответил сын священника.

– Или ты называешь место, где она сейчас находится, или я даю команду, и тебя разотрут в порошок, – угрожающе прорычал Малахитов.

Все ученики и учительница забыли про урок, поглощенные этим диалогом. Серега Длинный придвинулся поближе к их парте, чтобы по команде хозяина броситься на чужака.

– Так же, как ты расправился с Беляковым? – жестко предъявил Георгий обвинение Малахитову.

– Ты чего на Ника баллоны катишь? – не смог не отреагировать за наезд на хозяина Длинный, подходя к Георгию. – Что еще за предъява?

– Значит, не скажешь, где моя девушка? – остановил Длинного жестом Малахитов.

– Она перестала быть твоей после того, как ты ее предал, – в упор посмотрев ему в глаза, отчеканил Георгий, готовый в любой момент вступить в неравную схватку.

В этот момент из школьных громкоговорителей раздался голос директора, приглашающий старшеклассников на собрание в актовый зал.

– Ты сам выбрал свою участь, – леденящим тоном произнес Ник, демонстративно потеряв к нему весь интерес.

Весь класс, увлеченный темой собрания, ручейком перетек из кабинета в актовый зал. Каждый старался занять места поближе к сцене, на которой собирался выступать их кумир-одноклассник. Георгий посмотрел на часы. У него в запасе еще оставалось полтора часа до похорон Федора. Гонимый практическим интересом, несмотря на угрозу Малахитова, он решил зайти в зал и послушать, о чем там будут говорить.

– Сегодня для нас всех наступает самый важный день, – зайдя на трибуну, сразу приковал к себе внимание старшекласников Малахитов. – Именно сегодня определится, кто мы – свободные люди или рабы своих родителей! Нам предстоит главная схватка за свои права! И мы ее не можем проиграть.

– Мы победим! Разнесем старичье! – раздались выкрики из зала.

– Школьный учебник истории учит нас определению революционной ситуации, при которой низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут, – поднял руку Малахитов, призывая аудиторию к тишине и вниманию. – И у нас назрела точно такая же ситуация. Мы не хотим больше подчиняться их произволу, а они не могут дать нам то, на что мы имеем полное право, – свободу и независимость. Да здравствует наша революция! Революция против отцов!

– Револю-ци-я! – стал скандировать зал.

Георгий, обеспокоенный агрессивной атмосферой молодежи и ее кровожадным настроем к родителям, встал с места и направился на выход.

– Вот, предатели нашей революции уже побежали в стан врагов, чтобы предупредить их о наших действиях, – указал Малахитов пальцем на уходящего Георгия. – Пусть с ним уходят и другие крысы, если они есть среди нас.