Абраша - Александр Яблонский

А штуковина эта весьма проста. «Профессор» сформулировал ее в лекции, или на семинаре – уже не припомню – о Новикове, был такой деятель при Екатерине Великой. Да ты, Николай знаешь. Твой тезка. Этот Новиков – издатель, журналист, писатель, масон. Это меня «Аспирант» подробно просветил. Сначала был этот Новиков любимцем Императрицы: в день коронации Екатерины стоял в карауле своего Измайловского полка, поэтому был ею произведен из солдат в унтера. Когда вышел в отставку, назначен Екатериной в состав какой-то важной комиссии. Лично докладывал царице о ее работе, потом выпускал журналы, в которых полемизировал со своей благодетельницей, она поддерживала его в разных начинаниях, особенно при издании Новиковым материалов по русской истории, короче – был в фаворе, а потом – загремел. Причем загремел по полной – на 15 лет сел в Шлиссельбург. Только при Павле вышел стариком дряхлым. Обвинения были липовые – за масонство в ту пору не сажали, за переписку с Западом, не содержащую политических тем, тогда не брали, никаких «злоупотреблений» у него не было, ему же припаяли всё. Крепостничество было ему не по сердцу, но открыто к его отмене он не призывал. И вообще – он был, казалось бы, в системе. Даже Главнокомандующий Москвы – Прозоровский, который имел зуб на Новикова и, собственно, инициировал его разработку, недоумевал по поводу такого сурового и выборочного приговора в письме к Шешковскому – нашему с тобой предшественнику – великий был специалист, последний из могикан, Ушаков и он… Что так матушка-государыня взъелась? Супротив властей Новиков не бунтовал, никаких крамол не высказывал, наоборот, европейских свободомыслей не разделял, радел за старину, что грело сердце Екатерины. Вот наш мудрый «Профессор» и растолковал, а «Аспирант» всё записал, и это – самое, что ни есть, точное определение нашей главной опасности. Новиков не боролся с самодержавием, не противопоставлял себя государству. ОН ЕГО НЕ ЗАМЕЧАЛ! Можно быть вместе с властью, можно быть против нее, но можно, как оказалось, быть МИМО нее, ВНЕ – ее. Вот этого простить Екатерина не могла – бабка была развратная, но умная. И многие – от того же Новикова до нашего «Профессора» так и живут, не замечая всей огромной государственной пирамиды, всех усилий государственных людей – наших с тобой усилий, в том числе. Один московский поэтишка – такусенький, честно говоря, сформулировал точно: кто-то стенал по поводу нашей помощи чехам в августе 68-го – большую глупость, кстати говоря, тогда сделали, – причитал, «как же жить дальше после августовского позора», на что этот стихоплет ответил: надо жить так, как будто ИХ нет. ИХ – это значит НАС. В этом случае мы – имею в виду весь наш мощный, огромный аппарат государства – МЫ делаемся лишними, коль скоро можно обходиться без нас, мы нужны лишь самим себе. Антисоветчик с нами борется. В этой борьбе мы оттачиваем свое оружие, отвечаем ударом на удар, иногда талантливо и успешно, иногда бездарно, но наша работа, наша жизнь оправданны. Мы востребованы, мы живы и развиваемся. Если же идея Новикова о том, что общественная жизнь может и должна идти МИМО государственных механизмов, если эта идея овладеет массами, то мы оказываемся не врагами, мы – лишние. А это – гибель. И вот с этим надо бороться. Не замечают НАС? – Заметят! У параши под Воркутой. – Владимир Сократович редко бывал в таком раздражении, вернее, редко выявлял его. Нынче был именно тот случай. – Заметят, если мы того захотим, если будем над этим работать. Не хотят быть нашими врагами – сделаем! Запомни, Коля – Николай.

Коля запомнил. С особой ясностью он осознал правоту полковника, когда погрузился в «Дело “Лингвиста”».

* * *

…Господи, не сойти бы мне с ума. Только этого не хватало! И не ясно, кто «брал» Иисуса: Штраус уверял, что Иисуса арестовали служители еврейского Синедриона, Иоанн же прямо писал: «когорта и трибун» – то есть более сотни вооруженных римских воинов и начальник тысячи в сопровождении служителей «от первосвященников и фарисеев» пришли за Спасителем. Что-то много для одного тихого, спокойного человека. Сейчас приходят ночью – как правило, ночью и в будни, и в выходные, и в праздники, и не когортами, а по двое – трое, все запуганы так, что и пьяному дворнику с повесткой в трясущихся руках отдадут свою жизнь и жизнь близких на растерзание, и не ради спасения Человечества или человека идут на плаху, а потому, что так привычно, так спокойно – класть голову под топор, славя своего палача… Нет, не на римский крест обрекали фарисеи Иисуса, а что-то другое было. Что? Евангелисты, конечно, великое дело сделали, великий подвиг свершили, великую литературу и великое свидетельство оставили, но, возможно, что-то упустили, что-то не поняли или, что тоже возможно и вероятнее , кто-то что-то подправил через столетия, чтобы прибавить аргумент, аргументик…».

– Сыночек, о чем ты думаешь? – Мама появилась неожиданно, сегодня она была совсем молодая. Абраша обрадовался: раз мама такая молодая, значит и он еще совсем маленький. Он лежал, не шелохнувшись, боясь спугнуть эту призрачную встречу – то, что это сон, Абраша понимал, но в последнее время именно сны стали заменять ему явь, именно в снах он мог видеть самых близких и родных – родителей, жену…

– Где вы?

– Мы с тобой.

– Но вы же умерли.

– Скажи, о чем ты думаешь?

– Понять хочу, откуда такая ненависть.

– Не поймешь, а если и поймешь, не изменишь. Тебе мало того, что случилось?

– Мне достаточно, но не думать я не могу.

– Мы тоже не могли. И где мы?

– Вы – во мне.

– А ты в ком?

Опять знакомое голубоватое пятно стало взбухать из пола. Медуза… или пузырь… Дышать стало невозможно. Он попытался закричать, но понял, что не сможет. Для крика надо было набрать воздуха…

Абраша на мгновение в ужасе проснулся, глубоко вздохнул и тут же стал опять плавно куда-то проваливаться. «Не надо жениться. Не надо приучать к себе, потом ей же трудно будет отвыкнуть, забыть, начать всё заново. Надо всё это прекращать, помоги мне Господи… С чего началось? С Павла – Савла? Нет, у него споры, непримиримость теологическая, но не ненависть к братьям единокровным… Позже? Скорее, позже. С Златоуста… Первые века – золотое время. Возлюби ближнего своего… Мама! Помоги…»

…Абраша мощно всхрапнул, Алена на секунду проснулась, интуитивно нащупала пяткой знакомый изгиб ступни, облегченно вздохнула и продолжала досматривать сон. Сон был хороший, цветной.

* * *

...