Под конвоем лжи - Дэниел Сильва

— Мы действительно уже обсуждали этот вопрос, сэр Бэзил, — терпеливо проговорил Вайкери, — но с тех пор ситуация успела измениться. Судя по всему, немцам удалось забросить агента в страну, и этот агент уже встретился с резидентом. Я делаю вывод, что их операция — независимо от того, какую цель она преследует, — идет полным ходом. Скрывать эту информацию, не передавать ее заинтересованным инстанциям значит накликать на себя большие неприятности.

— Ерунда! — рявкнул Бутби.

— Почему же?

— Потому что мое управление ни в коем случае не станет официально сообщать американцам и премьер-министру о том, что неспособно выполнять свои обязанности. Что оно не в состоянии справиться с угрозой, которую немецкие шпионы представляют для будущего вторжения.

— Это недостаточно веская причина для того, чтобы скрывать информацию.

— Альфред, если я говорю, что причина веская, значит, она действительно веская.

Споры с Бутби часто начинали походить на игру кошки с собственным хвостом: маловажные возражения, блеф, отвлекающие маневры и, наконец, точный удар, решающий исход всего дела. Вайкери задумчиво уткнулся подбородком в большие пальцы сложенных рук и сделал вид, что внимательнейшим образом рассматривает узор дорогого ковра, покрывавшего пол в кабинете Бутби. В комнате было совершенно тихо, если не считать слабого поскрипывания половиц под тяжестью массивного тела сэра Бэзила.

— И все же вы готовы отправить мой меморандум генеральному директору? — спросил Вайкери. Он произнес эту фразу совершенно нейтральным тоном, исключив даже малейший намек на угрозу.

— Ни в коем случае.

— В таком случае, я считаю своим долгом направить ГД рапорт от себя лично.

Бутби наклонился к Вайкери, утонувшему в глубокой кушетке; для этого ему пришлось согнуться чуть ли не пополам. Вайкери отчетливо обонял исходивший изо рта Бутби запах джина и табака.

— А я скажу вам, Альфред, что в таком случае мне придется вам здорово наподдать.

— Сэр Бэзил...

— Позвольте мне напомнить вам, как работает система. Вы рапортуете мне, а я, в свою очередь, рапортую генеральному директору. Так вот, вы доложили мне о состоянии дел, и я решил, что сейчас неподходящее время для доклада ГД. Понятно?

— Есть еще один вариант.

Бутби так резко откинул голову назад, как будто получил удар в челюсть. Впрочем, он сразу же восстановил самообладание и мрачно стиснул зубы. Он понял, что имеет в виду Вайкери.

— Я не подчинен премьер-министру и не стремлюсь заслужить его благосклонность. Но если вы осмелитесь нарушить установленный порядок и сами расскажете Черчиллю об этом деле, я заставлю вас предстать перед внутренним дисциплинарным комитетом. К тому времени, когда комитет закончит разбираться с вами, ваш труп придется идентифицировать по зубным коронкам.

— Это совершенно несправедливо.

— Неужели? Да ведь с тех пор, как вам поручили это дело, на нас сыплется одно бедствие за другим. Мой бог, Альфред, скоро по нашей стране будет бегать столько немецких шпионов, что они смогут организовать команду регби1.

Вайкери отказался от недвусмысленного предложения свести разговор к шутке.

— Раз вы не намерены представить мое донесение генеральному директору, я хочу получить вашу официальную письменную резолюцию, в которой будет указано, что я сегодня обратился к вам с такой просьбой, в которой вы мне отказали.

Бутби позволил себе пошевелить уголками рта, изобразив мимолетную улыбку. Оборона флангов была таким действием, которое он понимал и ценил.

— Думаете о том, чтобы занять подобающее место в истории, верно, Альфред?

— Вы законченный ублюдок, сэр Бэзил. И к тому же совершенно некомпетентный.

— Вы разговариваете со старшим офицером, майор Вайкери!

— Поверьте мне, я понимаю иронию ситуации.

Бутби поднял со столика портфель и кожаную сумку, посмотрел на Вайкери сверху вниз и произнес:

— В команде регби на поле выходят 15 человек.

— Вам еще многому нужно научиться.

— Я предполагаю, что могу поучиться у вас.

— И что, ради бога, вы хотите этим сказать?

Вайкери выкарабкался из объятий кушетки.

— Я хочу сказать, что вам следовало бы больше думать о безопасности своей страны и меньше о вашей личной карьере в Уайтхолле[28].

Бутби сверкнул победоносной улыбкой, словно разговаривал с молодой женщиной, которую намеревался завлечь.

— Но, мой дорогой Альфред, — сказал он, — я всегда рассматривал эти веши, как две стороны одного целого.

Восточный Лондон

Вечером на следующий день Кэтрин Блэйк торопливо приближалась по тротуару к складу Поупов. В сумке у нее был спрятан стилет. Она потребовала встречи с Верноном Поупом один на один и на подходах к складу действительно не заметила никаких признаков присутствия людей Поупа. Остановившись перед калиткой, она нажала на ручку. Замок оказался не заперт, как и обещал Поуп. Она открыла калитку и вошла внутрь.

В самом складе было полутемно; единственным источником света была висевшая в глубине лампа. Кэтрин прошла туда и нашла грузовой лифт. Войдя внутрь, она закрыла решетчатые сдвижные двери и нажала кнопку. Кабина застонала, затряслась и поползла вверх, к кабинету, вернее, личным апартаментам Поупа.

Остановился лифт на маленькой площадке, куда выходила черная двустворчатая дверь. Кэтрин постучала и услышала голос Поупа, предлагавшего ей войти. Он стоял перед столиком на колесах, уставленным бутылками, держа в одной руке бутылку шампанского, а в другой пару стаканов. Когда Кэтрин вошла, он протянул один из стаканов ей.

— Нет, благодарю вас, — отказалась она. — Я задержусь всего на одну-две минуты.

— Нет, я все же прошу вас, — сказал он. — С нашего прошлого разговора ситуация успела сделаться несколько более напряженной. Я хочу объяснить это вам.

— Именно поэтому вы пытались следить за мной? — отозвалась Кэтрин, принимая стакан с вином.

— Я слежу за всеми и каждым, милочка моя. Только поэтому я все еще остаюсь в бизнесе. Мои мальчики знают это дело. Вы убедитесь в этом, когда прочтете то, что я вам приготовил. — Он протянул конверт Кэтрин, но отдернул его, когда посетительница подняла руку. — Вот почему я так удивился, когда вы сумели натянуть нос Дикки. Это было довольно ловко задумано: спуститься в метрополитен, а потом быстренько вскочить в автобус.

— Я передумала, только и всего. — Она отпила немного шампанского. Напиток оказался холодным, как лед, и превосходного сорта. Поуп снова протянул Кэтрин конверт и на сей раз позволил ей взять его. Она поставила стакан и открыла конверт.