Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу - Галина Лифшиц

Значит, все-таки рассказывать нужно! Так решила я. И потому продолжаю.

В центре бывшего еврейского местечка, или пражского гетто, которое в качестве отдельного городского квартала позднее было названо Йозефов по имени императора Йозефа II, во многом облегчившего евреям жизнь, стоит почерневшее от старости строение с остроугольной крышей. Это еврейский молитвенный дом, так называемая Староновая синагога.

Как в каждом большом средневековом городе, в котором поселились евреи, был в Праге специальный еврейский квартал, гетто, полностью отделенное от остального города. Пражский Йозефов сохранил вплоть до последней четверти XIX века свои узенькие извилистые улочки с маленькими грязными домиками, в которых позднее, когда прекратилось раздельное существование христианских и иудейских жителей города, проживала также пражская беднота в темных, нездоровых жилищах. Эти ветхие старые дома исчезли с лица земли, и на том месте стоят сегодня новые жилые дома.

О Староновой синагоге сохранилось предание, что построили ее ангелы. Когда после падения Иерусалима, захваченного римлянами во времена императора Тита, еврейский народ оказался разбросанным по свету, в наших краях евреи осели на семьдесят два года раньше, чем сюда пришли чехи. Как только они выбрали себе на влтавском берегу место для проживания, тут же подумали о строительстве синагоги. Они хотели, чтобы она была каменной, но никто из них не умел добывать камень и обтесывать его. Тут им, взывающим к Богу, явились ангелы, возвестившие, что сам Бог поручил им, ангелам, построить синагогу. И тут же ангелы начали собирать камни, быстро поднимались каменные стены, к которым не притрагивались руки людские. Так, по преданию, была встроена первая синагога на чешской земле.

Между строениями нового времени притаилось старое еврейское кладбище в пражском Йозефове неподалеку от берега реки Влтавы. Там, по правде говоря, давно уж никого не хоронят. Но когда этот бедный пражский квартал начал уступать группам высоких новых домов, на память о прошлом остался «сад мертвых», имеющий ныне и взаправду вид старого сада, густо заросшего кустами бузины с изогнутыми стволами и ветвями. Буйная трава выросла между старинными надгробными камнями; многие из них почти разрушены временем, многие клонятся к земле, как люди, согнутые старостью. Надписи на древнееврейском и иудейские символы покрывают мраморные надгробья, некоторые надписи почти неразличимы. И все кладбище производит тут, в новом окружении, особое впечатление древности.

Никто не знает, когда было заложено кладбище. Известно только, что на этом месте еще в начале XV века находились сады, принадлежавшие христианам, но возможно, уже тогда возле них было маленькое кладбище пражских евреев, расширившееся позднее за счет близлежащих садов. Наибольшее еврейское кладбище, на котором хоронили евреев из всей Чехии, находилось со времен короля Пржемысла II за староместскими стенами, между нынешними улицами Юнгманновой и Спаленой.

То место, хотя кладбище и было разрушено королем Владиславом в 1478 году, еще долго называли «Еврейский сад».

Некоторые из надгробий на старом кладбище очень простые, некоторые роскошные. Самые старшие из них – их осталось лишь несколько – не дают возможности определить их возраст; небольшое количество иных указывают на XV век, большинство же – из времен более поздних, но все они уже старые. Судя по надписи на одном из надгробий, там погребена женщина, умершая за сто лет перед основанием Старого Места Пражского.

Существует вероятность того, что из-за недостатка места кладбище периодически засыпалось землей и новых покойников хоронили в верхних слоях. Если это так, то самые старые надгробные камни находились уже под землей. К самым старшим надгробьям на кладбище относится памятник ребе Абигдору Каро, умершему в 1439 году, который сложил слова плача над убитыми евреями во время грабежей и пожаров в гетто 1389 года. Но, по слухам, есть там и более древние надгробья, датируемые 942-м и 980 годом. Последнее надгробие на старом еврейском кладбище относится к 1787 году.

На старом еврейском кладбище под надгробным камнем, высоким и роскошным, и покоится легендарный

Ребе Лёв жил в Праге во времена правления Рудольфа II[57]. Своей ученостью он был известен во всем мире, блестяще разбирался во многих науках и мог, согласно легендам, творить вещи сверхъестественные. Из-за его высокого положения и необычайной учености его называли великий ребе Лёв. Дом его стоял в еврейском квартале вблизи влатвского берега, и над входом в него была вытесана гроздь винограда в знак происхождения из рода Аарона[58] и лев как знак его имени. В его доме ученого ребе навещали многие ученые, что были при дворе Рудольфа, и знаменитый датский астроном Тихо Браге[59].

Говорят, однажды, когда император Рудольф издал указ, согласно которому все евреи из Праги должны были быть высланы, попросили раввина его единоверцы, чтобы он помог им и себе. Ребе просил аудиенции у императора, но ему было отказано. Поэтому ребе вышел на Каменный мост в то время, когда император проезжал там в карете, и ожидал его приезда. Когда же кортеж императора приблизился, ребе Лёв преградил ему дорогу. Собравшиеся люди принялись кричать и хотели отогнать смельчака. Они кидали в него камни и комья грязи, но – диво дивное – вместо этого падали на ребе свежие цветы. Когда приблизилась императорская коляска, кони сами встали, как вкопанные. Император, увидев все это, кивнул ребе, тот приблизился к карете и подал государю прошение. Приказ о высылке евреев был после этого отменен.

Известно, что Тихо Браге обратил внимание государя на ученого еврея, и случилось так, что ребе Лёв был принят императором Рудольфом II в 1592 году. О чем эти двое беседовали, никому неведомо.

Позднее император Рудольф сам навестил еврейского ученого в его доме и удивился мудрости ребе и всему, что он обнаружил. Снаружи дом ребе мало отличался от других невзрачных еврейских жилищ. Но внутри были удобные коридоры, просторные и светлые покои, стены которых были обшиты деревом и украшены гобеленами и картинами, расписанные резные балки на потолках или прекрасная лепнина, которую тогда начали делать в Чехии валахи[60]. Лестницы в доме были мраморные, повсюду лежали тяжелые ковры.