Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский

В работе жандармско-полицейских служб на территории Турции существовало две важные проблемы: 1) крайняя малочисленность специалистов, знакомых с восточными языками (фактически их были единицы), 2) размытость образа врага. Кроме поддержания порядка на местах, необходимо было выявить группу лиц, потенциально опасных с точки зрения шпионажа. Если на европейском театре военных действий к таковым традиционно относили немцев, евреев и поляков-католиков, то в Османской империи приходилось сталкиваться с вопросом, считать ли неблагонадежными христианских подданных султана, в массе своей настроенных пророссийски. Если чины полиции считали их неопасными, то руководство военной контрразведки было противоположного мнения.

Приведем оценку генерал-квартирмейстера ГУГШ Леонтьева, данную им на одном из совещаний 1914 г., по вопросам управления оккупированными территориями. «Нельзя забывать, что Турция теперь фактически в руках у немцев, и последние могут свободно пользоваться проживающими в России турецкими подданными для шпионских целей. Наиболее для этого подходящими являются именно турецкие подданные не мусульмане – сирийцы, греки, может быть, даже армяне и вообще родившиеся в Турции представители других национальностей. Настоящие турки-мусульмане к этого рода работе по своим личным качествам и умственному развитию менее всего пригодны… Кроме всего, не следует упускать из виду, что в Турции вероисповедные вопросы находятся в тесной связи с политическими интересами. И что многочисленные немецкие школы, содержащиеся в Турции главным образом в Армении и Сирии за счет различных государств и частных организаций, в значительной степени являются центрами политической пропаганды. Посему турецкие подданные-христиане, получающие образование в американских, французских и, тем паче, в немецких школах, по духу, симпатиям и национальным идеалам едва ли могут быть рассматриваемы как близкие нам элементы, заслуживающие особого доверия и покровительства»[588].

Оценка Леонтьева совпадает с реальной практикой работы русской оккупационной администрации в Турецкой Армении. Контрразведывательное отделение флота Черного моря отмечало, что осенью 1916 г. в Батум и Трапезунд начали массово прибывать греки, армяне, персы и мусульмане-сунниты под различными благовидными предлогами. Среди них было немало лиц, подозреваемых в шпионской деятельности[589]. 16 ноября генерал-губернатор Пешков рекомендовал особому делопроизводству штаба Кавказского военного округа перекрыть доступ иностранных граждан в Трапезунд, в особенности греческих подданных, оформивших гражданство после июня 1914 г., как потенциальных шпионов[590]. Под видом благотворительной деятельности иностранцы, в том числе союзники России, пытались создать свою осведомительную сеть. Так, в 1916 г. в Тифлис прибыл британский журналист Гарольд Бекстон, вошедший в контакт с членами армянской революционной организации Дашнакцутюн, пообещав финансировать создание благотворительного армянского сиротского дома в Эрзеруме за счет мэра Лондона[591].

Дашнаки и сами были не прочь усилить свои позиции в регионе. 18 августа 1916 г. в газете «Кавказское слово» вышла программная статья «Будущее Турецкой Армении». Формально лояльная России позиция автора предусматривала возможность создания армянской автономии. МИД рекомендовал цензурным органам подобные материалы до печати более не допускать[592]. Из реальных попыток давления на администрацию занятых территорий был визит в Алашкертский округ бывшего депутата Государственной думы С. Ф. Тигранова, одного из видных деятелей Дашнакцутюна, организатора армянских добровольческих отрядов. Он поставил своей целью в обход русских военно-полицейских властей насадить в округе параллельные органы управления, расставив на все руководящие должности коллег по партии. Под давлением полиции Тигранов был выслан с театра военных действий[593].

Внедрение армянских политических и общественных деятелей в занятые территории было опасно еще и тем, что в шести крупнейших вилайетах (Эрзеруме, Ване, Битлисе, Диарбекире, Сивасе и Харпуте) армяне были крупнейшей группой населения, составлявшей в среднем 38,9 % населения, в то время как враждебных России турок было лишь 25,4 %, а курдов – чуть более 16 %[594]. Складывалось потенциальное ядро очередного национально-освободительного движения демократической направленности. Эти и другие многочисленные попытки армянских революционеров под видом благотворительной и гуманитарной деятельности получить реальную власть на территории Турецкой Армении, ставили перед русскими спецслужбами задачу борьбы не только с внешним врагом и его агентами, но и с чересчур настойчивыми «добровольными помощниками» из числа националистов.

Генерал Юденич выступал за депортацию во внутренние районы империи, прежде всего в Тифлисскую губернию, всех мигрантов и жителей, вызывающих хоть малейшие сомнения в их лояльности. Так, в июне 1915 г. он настаивал на депортации 184 жителей Верхнего Сарыкамыша и около 1000 турецкоподданных армянских беженцев[595]. Наиболее жесткие меры планировались по отношению к курдам. Командующий армией приказал выслать в Турцию «всех курдов, не исключая и стариков, иначе курды при заключении мира могут остаться владельцами земель»[596].

Семьи курдов из нескольких селений были вывезены в Каракилису, откуда должны были быть доставлены на подконтрольную турецкой армии территорию. Однако они наотрез отказались двигаться дальше, опасаясь казни на родине и заявляя о верности русскому правительству. Депортацию пришлось отменить.

Чины жандармерии и полиции, проводившие в 1910‐е годы по инициативе С. П. Белецкого глубокую разработку панисламистской и пантюркистской темы, ставили перед собой иные цели. В годы Первой мировой войны они продолжили разрабатывать эту тематику, хотя под внешним иностранным влиянием находились в основном панисламисты Средней Азии. Военные годы стали поворотными для многих панисламистов в империи, поставив их перед нелегким выбором между Россией и Турцией. Умеренная часть исламистов стала создавать комитеты помощи российским воинам-мусульманам, в то время как радикалы, как и во время Балканских войн 1912–1913 гг., начали сбор денежных средств для помощи султану и готовились выступить в роли пятой колонны в тылу в случае успехов османской армии на фронте. Ситуация изменилась после взятия русскими войсками Эрзерума 4 февраля 1915 г. По всему Кавказу прошли митинги поддержки, в которых участвовали не только христиане, но и мусульмане. Панисламисты были удручены новостью и даже, подкупив бандитов, активно провоцировали армянские погромы, пытаясь столкнуть христиан с мусульманами.