Озимый цвет - Александра Елисеева

— Пойдем, Лора. Слуги уже вынесли вещи, а стражи будут ждать нас внизу. Ты все еще можешь передумать. Никто тебя не будет винить. После слов Эльмара о беспорядках в соседних княжествах даже самый строгий судья не найдет, в чем тебя упрекнуть.

— Я не оставлю вас, — упрямо мотнула она головой.

Стражи действительно уже нас ждали. Лошади нетерпеливо били копытами, поднимая столбы пыли. Накрапывал дождь, остужая горящее лицо и поселяя холод в сердце. Темное небо, укутанное, как вдовьей вуалью, темно-лиловыми облаками, светлело у горизонта, открывая полосу нежно-розового цвета.

Сидя в жаровне, Ида шипела на дождевые капли, распускающиеся бутонами пара, попадая на горящие угли. Я что-то сказала саламандре, успокаивая ее, и она тоскливо пискнула. Я беспокоилась, как она перенесет путешествие по холодному царству Льен, так и не ставшему ни ей, ни мне настоящим домом.

Я кинула последний взгляд на замок. В день моего отъезда слуги странно себя вели, будто их занимали совсем иные мысли. Во владениях Нерстеда царила суматоха, и мой отъезд словно мало кто заметил, поглощенный своими делами. Даже сквозь окна я могла разглядеть взбудораженную прислугу.

Я чувствовала себя камнем, упавшим на спокойную гладь озера. Мое появление вызвало беспокойство, но еще в день приезда все понимали, что это не продлится долго. Я покидаю Крайний север, оставляя его таким, каким он всегда был — затворническим и самобытным, не готовым к переменам и новым людям.

Я постоянно оглядывалась, ожидая увидеть всадника на вороном коне, и убеждала себя, что сделала правильный выбор, но потом снова ловила себя на разглядывании оставшегося позади замка. Душу разрывали противоречивые мысли. Одна часть меня желала узнать, что я так же дорога Нерстеду, как и он — мне, а другая — радовалась, что я поступила верно. Но, Пламенный, сколько надежды засело занозой в сердце! Мне хотелось верить, что князь сейчас не радуется своей победе, но все убеждало в обратном.

После небольшой остановки, которую мы сделали, чтобы отдохнуть самим и дать расслабиться лошадям, я пересела в повозку к Лоре, не желая больше ехать верхом. Достаточно тешить себя бессмысленными упованиями! Нерстед наверняка сейчас празднует, что еще одна арманьелка навсегда покинула замок.

Камеристка восторженно смотрела в окно.

— Ты когда-нибудь покидала границы Крайнего севера? — проницательно спросила я, уже догадываясь об ответе.

— Нет, миледи. Я родилась и выросла здесь, но мне всегда хотелось увидеть мир.

— Я попрошу родителей подобрать для тебя хорошую работу в Арманьеле. Скорее всего, мне не потребуется камеристка на родине, — тоскливо произнесла я, но Лора истолковала мой ответ по-своему.

— Конечно, я не знакома с обычаями вашей страны, но обещаю, что всему научусь, чтобы служить вам и хорошо выполнять любые поручения!

Я покачала головой:

— У тебя будет новая хозяйка, Лора. Поверь, для всех так будет лучше.

Она снова уставилась в окно, наблюдая, как за стеклом проносятся деревья, сливаясь в одну изумрудно-бурую ленту возле дороги, и оставила неприятную обеим тему беседы.

— А правда, что в Арманьеле солнце красное, а не белое, как у нас, и не бывает белых ночей, а после заката разливается непроглядная тьма?

— Правда, — почти не слукавила я.

Южное светило кажется совсем иным. Не верится, что и север, и юг освещает одна звезда. Арманьелу солнце явно возлюбило, тогда как край материка — нет.

Лора восторженно посмотрела в мою сторону:

— И я смогу носить яркие вещи?

Я улыбнулась. В сердце северян не так много льда, как они хотят показать.

— Ты сможешь носить, что пожелаешь, и никто тебя за это не осудит.

Камеристке явно было тяжело усидеть на одном месте. Она словно боролась с желанием самой сесть верхом, чтобы быстрее добраться до Арманьелы, хотя и никогда не держала поводья в руках. Лора не скрывала, что безумно хотела побыстрее увидеть юг, и нетерпеливо ерзала, то и дело задавая вопросы.

— А правда, что арманьельцы никогда не видели снега? А правда, что есть места, где нет ни деревьев, ни травы, а вся земля устлана золотым песком, сверкающим, как бриллиантовое ожерелье? А правда…

Как непоседливый ребенок, она очарованно слушала меня и тут же прерывала, спрашивая новое. Я отвечала ей, чувствуя, что начинаю отвлекаться от тревожных мыслей. Вемур Нерстед покинул мои думы с последним пронесшимся за окошком деревом, корнями уходящим в его земли.

— Нет, Лора, лошадей в Арманьеле не едят, — покачала я головой. — Это веряне любят конину, а не мы.

Как только я это произнесла, повозка резко остановилась. Меня отбросило вперед, и я больно ударилась плечом. Потирая ушибленное место, я встревоженно выглянула в окно. Неужели предостережения Эльмара не напрасны?

Что же произошло? Увидев снаружи неопрятно одетых вооруженных людей, я похолодела.

— Миледи? — испуганно пискнула Лора.

— Тише! — приложила я палец к губам.

Дверца открылась, и в карету проник поток холодного воздуха. Солнечный свет ослепил, на мгновение заставив ощутить себя беззащитной без возможности разглядеть лицо появившегося человека. Я сощурилась: перед глазами плясали блики, как ведьмовские огни в лесу.

Щербатое лицо лихача показалось в проеме. Маленькие крысиные глазки злобно уставились на нас, а рот искривился в оскале, демонстрируя гнилые зубы. Разбойник оказался столь близко, что я ощутила смрад его дыхания и зловоние, исходящее от давно немытого, потного тела.

В руках мужчина крепко держал нож, и Лора громко завизжала, увидев сверкнувшее лезвие. Все произошло мгновенно. Камеристка что-то закричала, я подобралась, готовая резко отпрянуть, но не успел лихач нанести удар, как его самого накололо на меч, как кузнечика на булавку. Изо рта вывалился язык, и наружу потекла пена. Отбросив убитого, страж заглянул в повозку и быстро произнес:

— Оставайтесь здесь! Мы не дадим им тронуть вас.

Он вытер со лба пот и капли чужой крови, росой окропившие бронзовую кожу, и захлопнул дверь повозки. Лора испуганно вжалась в сиденье, бормоча:

— Ой, что же теперь будет! Что же будет!

Я сосредоточенно уставилась в мутное стекло, пытаясь подсчитать нападавших. К моей досаде, разбойников оказалось больше, чем стражей, но они явно не могли похвастаться, что их обучали лучшие фехтовальщики царства. Тем не менее беспокойство не покидало меня. Неприятелей становилось все больше. Они вылезали из-за кустов, проходили сквозь густые заросли и раздвигали листву, заполоняя все вокруг подобно муравьям из потревоженного муравейника.

Мне казалось, что они окружают нас. Куда ни глянь — всюду виднелись их оскаленные грязные лица, полные животной ненависти глаза и занесенные для ударов руки. Я подсчитывала тела, одновременно вознося молитвы Пламенному, чтобы он нас защитил.