Пять шагов по облакам - Татьяна Устинова

Им пообещали хорошо заплатить — «забашлять», как выразилсяпечальный Алекс Killer, когда начальница повлекла его к допросу. Они и неотпирались, сразу во всем сознались и только глядели перепуганными детскимиглазами на «взрослых», которые нынче решали их судьбину.

Ничего хорошего взрослое решение им не сулило.

Никаких денег им не дали, заказчика они в глаза не видели, иКонстантинов им верил. Диск они сохранили потому, что им очень нравилась этавзрослая жизнь, где они совершают настоящие «поступки» и за это им грозитнастоящее «наказание».

Как диск появился на столе у Марьяны? Откуда он тамвзялся?.. Охранник на входе клялся и божился, что никого чужого в то утро вредакции не было. Даже внештатники не приходили.

Значит, кто-то из своих, на кого никто не обратил внимания,просто пришел и положил его на секретарский стол.

Возникает два вопроса. Первый — зачем это было сделано? Ивторой — кто из своих мог запросто войти в приемную, так, чтобы Марьяну это ненасторожило?

Вагон трясло и качало, Константинов думал.

Не так-то много людей, если уж разобраться, просто такприходят в приемную главного редактора. Ну, от силы человек пять.

Он сам, Константинов. Левушка Торц, конечно. Рома Полянский,тезка гениального режиссера. Тамила, но она не в счет, она не может быть ни вчем замешана, Константинов знает это точно. Редактор отдела бизнеса, но он уженеделю в отпуске. Главный бухгалтер никуда сам не ходит, за него ходит ЛевВалерьянович, такое у них разделение труда.

Пожалуй… пожалуй… больше никого.

Да, и еще, конечно, сама Марьяна.

Вполне может быть, что диск подложила она сама, а потомразыграла небольшой спектакль, почему нет?..

Итак, всего пятеро — Торц, Полянский, Марьяна, Тамила и онсам.

Ни он, ни Тамила диск не подкладывали, значит, либо Торц,либо Полянский, либо Марьяна.

Кроме того, бандерлоги на импровизированном следствиипризнались, что диск валялся у них в авто и они понятия не имеют, как он попална стол к Марьяне! В авто — попросту говоря «восьмерке» — не работаласигнализация, и вскрыть ее можно заколкой для волос или пластмассовой вилкой.

Но о том, что сигнализация не работает, могли знать толькосвои! Те, кто ежедневно приезжает на парковку и ставит машину рядом созлополучной «восьмеркой»!..

И еще Тамила, и то, что случилось с самим Константиновым вПитере! И мать, которой приснился сон!..

Константинов не стал ждать троллейбуса и две остановки доредакции пробежал бегом.

Он ворвался в приемную главной редакторши, пролетел мимоизумленной Марьяны и распахнул дверь.

Лера смотрела прямо перед собой. На столе лежала какая-тодлинная бумажка, похожая на авиационный или железнодорожный билет.

— Лера, мне нужно с тобой поговорить!

— Странно, — сказала она язвительно. — И мне нужно с тобойпоговорить.

Он тяжело дышал и не сразу заметил, что у нее совершенночерное лицо, и под глазами фиолетовые тени — свидетельство сильных душевныхпереживаний.

— Как это понимать? — И через стол она бросила в его сторонубумажку, похожую на билет. Она полетела плохо, завертелась и приземлилась подстолом для переговоров.

Константинов полез под стол.

Бумажка и оказалась билетом — его собственным билетом вСанкт-Петербург, с номером его паспорта и фамилией.

— Выходит, в славном городе были все, — безжизненным голосомсказала Лера. — Только я об этом не знала.

— Я хотел тебе сказать, — растерянно выговорил Константинов.— Я специально хотел тебе сказать…

— Почему не сказал?..

— Где ты взяла билет?

— Там же, где и диск. На столе у Марьяны. Ты плохо егоспрятал, Саша.

Она закурила, встала и пошла «на крышу».

— Лера!

— Видеть тебя не хочу.

— Лера, я тебе все объясню.

— Это не то, что я думаю, да? Это не билет в Питер, а билетна сеанс массового гипноза с вынесением тел, да?

— Лера, кто-то морочит тебе голову! Специально. Чтобы тытеряла время, понимаешь? Сначала программисты, потом я! И их, и меня кто-тоспециально подставляет, понимаешь?!

— Нет, не понимаю, — отрезала она. — Подставляют — это когданаводят на ложный след. Они что, не писали ту программу?! А ты что, не ездил вПитер?

— Я ездил, — признался Константинов. — И они писали. Но онипросто болваны, а я ездил… совсем не по этому делу.

— Ты имеешь в виду убийство депутата? Это ты называешьделом? — любезно осведомилась она.

— Да, да! Ты послушай меня, пожалуйста, послушай!

Она вернулась за стол, сцепила руки и уставилась на негосвоими глазищами.

Константинов прошелся по кабинету, дернул на себя стул иплюхнулся на него. Стул скрипнул и покачнулся.

— Я ездил в Питер, потому что Тамиле позвонили и сказали,что за деньги готовы продать информацию о ее ребенке.

— Что-о-о? Ты с ума сошел, Константинов!

— Нет, — твердо сказал тот. — Лера, у нее был ребенок.Давно, семь лет назад. Она родила, и он умер в роддоме. То есть ей так сказали,что он умер, а потом оказалось… что не умер.

— Саша!

— Лера, послушай! Ей выдали тельце, и она уже собиралась егопохоронить, но ее отец… У нее же какой-то очень высокопоставленный отец!

— Я знаю.

— Он почему-то вдруг засомневался, что это его внук. Незнаю, почему, я не спрашивал никогда. Ну, провели экспертизу, установили, чтоэто чужой ребенок, и где ее — неизвестно. Был скандал, всех поувольняли, но чтотолку?..

— Саша, это бред, — неуверенно сказала Лера.

— Лера, это не бред! И с тех пор у нее идея найти ребенка.Она уверена, что он жив, и когда нам предложили информацию о нем…

— Почему — нам?

— Потому что я с ней живу, — бухнул Константинов. — Я еелюблю.

— Быть не может, — сказала Лера почти весело. — Ты толькосебя любишь.

— Лера! — взмолился он.

— Да, хорошо. Больше не буду.

— Я поехал в Питер. Она же из Питера, Тамила, и всесходилось! Тот человек сказал, что он живет в Питере и знает о ее ребенке. Впоезде я засомневался, что-то уж больно странно все выглядело'