Каста огня - Петер Фехервари

— А что насчет меня? — с внезапной горячностью спросил Модин. — Ты вытащишь этого больного фрага Карьялана из его паутинки и измордуешь за то, что он сделал со мной?

— Все не так просто…

— Ага, я понял уже, — злобно проговорил огнеметчик.

— Не так просто, но да. Даю тебе слово, — сказал Айверсон, твердо решив исполнить обещание. — Вёдор Карьялан — еретик, и я добьюсь, чтобы за свершенные преступления его настигло Правосудие Императора.

Как и всех других чудовищ, которые затянули эту войну и бессмысленно растратили столько имперских жизней.

Клетус долго смотрел на него и наконец кивнул.

— Что ж, тогда мы с милой дочуркой леди Адское Пламя, — боец указал на огнемет, который раздобыл ему Хольт, — будем прикрывать тебя всю дорогу.

— Хватит, — произнес комиссар. Оттолкнув какого-то морехода, он шагнул в круг озлобленных лиц. — Я сказал, хватит! Этот человек работает на меня!

Летийцы почти одновременно притихли и уставились на Хольта враждебными взглядами. Кто-то смотрел мрачно, кто-то — разгневанно, а кадет Рив казалась такой же возмущенной, как и покаянники.

— Что ты говоришь? — требовательно спросил Ксанад Васько, бритоголовый мужлан и «забатон» летийцев, воин-священник, которого они в равной мере почитали и боялись. Кроме того, именно он спорил с Айверсоном по поводу арканского флага и не забыл публичного унижения. Ярость корсара висела в воздухе пагубной грозой.

— Рядовой Модин — специалист, назначенный моим помощником для выполнения миссии, — сказал Хольт. — В связи с заболеванием бойца я отдал ему распоряжение оставаться в изоляторе, пока мы не достигнем цели.

— Он потроган рукой Каоша, — прорычал Ксанад. — Должно сжечь!

— Ты ошибаешься, — ответил Айверсон, поражаясь, как слепы эти фанатики к недугу собственного вождя. Впрочем, Карьялан не допускал к себе никого, кроме самых надежных слуг, поэтому Васько и его команда, скорее всего, не подозревали, что подчиняются чудовищу.

— Возможно, забатон прав, — подала голос Рив. — Этот индивидуум, очевидно, запятнан порчей, сэр.

— Так есть. Император обвиняет! — настаивал Васько.

— Да Он, похоже, просто балдеет от этого, — прохрипел с пола Клетус, но забатон с размаху пнул его под ребра, и смешок скрючившегося бойца превратился в крик.

Айверсон медленно вытащил автопистолет, чтобы все успели прочувствовать важность момента, и направил оружие на Ксанада.

— Я уже указывал тебе на недопустимость противодействия воле Императора, — объявил комиссар. В толпе летийцев послышалось злобное бормотание, но сам забатон даже не моргнул. — Это мое последнее предупреждение.

Не заставляй нажимать на спуск. Твои псы потом разорвут меня на куски.

— Хорошая смерть принесет человека ближе к Богу-Императору, — холодно ответил Васько.

— А это такая уж хорошая смерть? — уточнил Хольт.

— Твоя будет хуже, если убьешь меня.

— Сэр, подобная тактика не вполне целе… — слова Изабель резко перебил перепуганный вопль с верхней палубы. Девушка мгновенно повернулась в сторону его источника, как и большинство летийцев, — не шевельнулись только Айверсон и Васько, молча выяснявшие, кто отступит первым.

— Янош! — крикнул один из мореходов, но в тот же миг вопль резко оборвался.

Матрос бросился к трапу, но Рив оттолкнула его и сама понеслась наверх, перепрыгивая через ступеньку. Резко повернувшись, Хольт прервал дуэль взглядов и зашагал следом.

— По местам, морские псы! — взревел Васько, направляясь туда же вместе с парой корсаров. — Император зовет!

У трапа, ведущего к марсу, они нашли сломанную лазвинтовку, но сам впередсмотрящий исчез. Что-то злобно бормоча на родном языке, Ксанад полез было наверх, но комиссар стащил его со ступенек. Забатон оскалился, показав черные зубы, однако Айверсон не убрал руку.

— Что бы ни схватило его, оно могло остаться там, — ровным голосом произнес Хольт, движением головы указывая на густую листву вверху.

Некоторые ветки касались «вороньего гнезда», пока канонерка дрейфовала вдоль берегов. Сбросив руку комиссара, Ксанад уставился на полог джунглей.

— Ты считал, его забрало растение? — спросил летиец.

— Это могло быть все что угодно. В Клубке точно не скажешь, но на марс теперь никто не должен подниматься. И размести здесь отряд, включая минимум одного корсара, чтобы наблюдали за обстановкой днем и ночью.

Васько кивнул и направился к трапу на нижнюю палубу, но Айверсон добавил ему в спину:

— Судьбой рядового Модина распоряжаюсь я, забатон. — Ксанад замер. — Это понятно?

Обернувшись, летиец хмуро посмотрел на Хольта.

— Очень хорошо, так есть, — спокойно ответил Васько, — но знай вот что, комиссар: если ты соврешь, я сделаю новый флаг из твоей шкуры.

Корабль вновь резко дернулся, и пошатнувшийся комиссар едва не выпустил железный леер. Хольт с руганью тащился по тесным коридорам нижней палубы, покачиваясь, словно пьяный, а мир тем временем подпрыгивал и вертелся вокруг него. На полу плескалась вода, заливающаяся через потолок, Айверсону она доходила почти до щиколотки. Распахнув люк на верхнюю палубу, арканец тут же угодил под настоящий артобстрел крупными дождевыми каплями. Все еще не придя в себя после сна, он пытался разобраться в хаосе, царящем на канонерке.