Цвет ночи - Алла Грин

могло меня спасти. Костомаха расправила крылья и быстрыми рывками в полёте стала оттаскивать меня вглубь комнаты, в тёмный узкий коридор, и я, вместе со своими воплями ужаса, против воли врывалась в следующий зал, в золотую комнату, с лепниной на стенах, с пугающими зеркалами из легенды о Чёрной даме, направленными друг на друга. Оглушительно визжа, я звала Яна, звала Кинли, которого потеряла из виду, звала Гая, Велеса, которого уже не было в нави, звала Константина, хозяина этого кровожадного существа. Звала даже Барбару, будто она пугала меня меньше. Будто она могла вот-вот выйти из одного из зеркал и помочь мне. Защитить меня. И мне даже на миг показалось, что я слышу стук каблуков, пока не раздался звон бьющегося стекла — костлявые руки, цепко ухватившие меня, вдруг с силой оттолкнули. Я упала на пол в нескольких метрах от схватившего меня чудовища, и широко распахнув глаза, с оцепенением и замешательством смотрела, на то, как из окна, крыша раму, рассыпая стеклянные осколки по полу, осыпая ими моё тело, царапая ими мою кожу, в стены замка врывается другое чудовище, куда более страшное, чем костомаха. Огромный волк с горящими красными глазами.

Острыми мерцающими клыками он разрывает костомаху пополам, и пока я, как в замедленной съёмке за этим наблюдаю, не в силах пошевелиться, произошедшее минуту назад предстаёт передо мной в ином свете: моя безотчётная тревога, предупреждающая о надвигающейся опасности, Кинли, показывающий носом мне что-то через стекло, летящие костомахи в небе, одна из которых стучит мне, предупреждая и видимо советуя убираться подальше, другая костомаха, пытающаяся не напасть на меня, а утащить в безопасное место, которая сейчас погибала, в эту самую секунду разваливалась на части, и растворялась в воздухе синими искрами потухающего пепла.

Проходит следующая секунда и волк поворачивается ко мне. Я больше не кричу. Я не могу даже сделать вдох или выдох. Его красные глаза вперились в меня, и рычание, которое как я думала, принадлежит другому существу, вырывается из его глотки. Это был он. Волки были здесь.

Огромная лапа с заострёнными когтями тянется ко мне, как вдруг оборотень отвлекается, и оборачивается назад. Я слышу знакомый шум — шелест маленьких крыльев. Кинли извергает столб огня, поджигая тёмную шкуру. Пламя стремительно бежит вверх по его хвосту. Волколак несколько раз ударяет им о паркет, притушивая языки огня, в то время как Кинли продолжает атаку, давая мне возможность отползти назад, встать на ноги и скрыться. Но как только я принимаю вертикальное положение, то не двигаюсь с места, потому что этим самым хвостом волколак замахивается на моего дракона и сносит его с места, отшвыривая, прибивая маленькое тело к стене. Оно бездыханно падает вниз. Непроизвольно вскрикиваю, привлекая тем самым внимание, но когда животное поворачивается — его ослепляет яркая белая вспышка. Мой слух удавливает звон каблуков, который усиливается, который я упускала всё это время — светящийся призрак встаёт между мной и мохнатой оскалившейся мордой, принимая человеческий облик. Барбара. У меня появляется несколько секунд, прежде, чем волк вцепится к неё клыками — и на этот раз я их использую, чтобы сбежать. Оставляя за своими плечами королеву, оставляя лежащего ничком Кинли. Не заметив, как двинулась с места, не успевая думать, движимая лишь инстинктами, я выбегаю из золотого зала, оборачиваясь лишь на миг, и вижу, как тело прекрасной Барбары перекусывают белые сверкающие зубы, но вместо того, чтобы вспыхнуть голубыми искрами, возвещающими о расщеплении, оно растворяется белым паром — она снова принимает форму привидения, не давая себя поймать. Маленькие крылья начинают хлопать в воздухе — Кинли выпархивает в разбитую оконную раму на улицу.

***

Я громко и напряжённо дышу, проносясь по коридору. Знаю, что меня преследуют, чувствую приближение горячего горького дыхания пса, и не даю себе шанса замедлиться. Лишь представляю, как его огромное тело скользит между стенами, едва вмещаясь в узкое пространство замка — это немного замедляет его. Но вдруг понимаю, что слышу ещё чьё-то присутствие. До меня доносится вой, из смежного коридора. Неожиданно улавливаю эхо, звук обратного схлопывания, слишком характерный, чтобы не узнать его — волколак, ещё один волколак, обернулся в человека, и теперь гулкие шаги настигают меня, но не быстрее, чем кинжал, который он только что использовал для превращения, со свистом пролетающий мимо, почти задевая мой левый бок, и вонзается в дерево двери, которую я сейчас настигаю и пытаюсь отворить. Умудряюсь даже успеть схватиться за рукоятку, но у меня не хватает сил отцепить нож. Не имея времени, я ныряю в дверной проём и свист проносится уже над моей головой — клинок падает на паркет, отлетая к стене.

Слышу громкие голоса, эта комната оказывается не пуста. Снова звук схлопывания — синий и чёрный туман задымляет помещение, бьёт молниями по моим глазам. Не успеваю сообразить, что происходит — но волк рычит всего мгновение, а затем скулит. Грохот перебивает его вой — рушится стена замка. Высокие полотки просторного зала не вмещают в себя трёх сверхъестественных существ — оборотня и двух драконов, ярко-красного и асфальтово-серого цветов. Это был ни Ян, ни Валентина, ни Константин. Я не знала цвета Алексея и Александры, не знала цвета Вольги, но когда в пробитую щель в стене, кроме ночи и ветра прорвалось ещё одно существо с лохматой шерстью, я поняла, что у меня нет нужды выяснять, кто эти драконы. Зал наполнился веянием огня — яркого, раскалённого, обжигающего. Подцепив с пола клинок, не задумываясь, куда бегу, оглушённая стуком собственного сердца, я направляюсь дальше, надеясь хоть где-нибудь найти укрытие.

Вой разносился по замку, просачивался с улицы, гремел в моём сознании и памяти. Я скользила в пространстве, упрямо просачиваясь сквозь сгустившийся воздух нави, пробираясь через дебри своих страхов, цепляясь за жажду жить. Под моими ногами сменялись ступеньки, паркет и ковры, мелькали всполохи драконьего огня, летели осколки стекла и камней, откалывающихся от стен и рушившегося потолка, сновали силуэты костомах, драконов в человеческих обличиях, возможно, волколаков, огромных цмоков и волков. Чужие руки хватали меня и отпускали, костлявые пальцы тянули меня за одежду и вдруг растворялись в небытие, превращаясь в голубой пепел, который витал по дворцу и смешивался с воздухом, с гарью, которые я вдыхала. Мои окровавленные пальцы, порезанные осколками, сжимали бесполезный кинжал, я не знала, отчего влажная кожа моего лица — от слёз, собственной крови или нервного пота. Замок, реальность вокруг меня рушились. В некоторых залах был пробит потолок — здесь