Волки - Эль Реми

Маэль быстро щелкнул этот фрагмент, потом еще один, сложил их обратно в коробку и убрал ее. Теперь он чувствовал себя нехорошо. Нет, не потому что он залез в коробку, а потому что так и не смог узнать, что же там. Единственное, что он понял, так это то, что автор письма пишет каллиграфическим, идеальным почерком. Вот и все.

Нервно потрепав себя по волосам, Маэльен решил, что пора выметаться отсюда. У него сегодня много работы, а скоро группировке предстояла крайне важная операция. Поэтому он просто еще раз окинул квартиру взглядом, размышляя, что же он может тут узнать еще. Так ничего и не найдя, он вышел на балкон, запрыгнул на перила, перешагнул на соседний балкон и ушел.

* * *

– Явилась? – спросил он язвительно.

Она прятала глаза, не хотела смотреть на него с вызовом, как обычно.

– Ты не звал. Я все равно пришла.

– Как предусмотрительно! – снова ухмыльнулся он, но смешно ему не было; Рия докучала ему. – Я не хочу с тобой разговаривать сейчас, так что можешь идти.

Стиснув зубы от злости, Анна-Мария метнулась к его рабочему столу и с силой ударила по нему кулаками, вложив в этот жест все свое отчаяние. Черные кудри упали на лицо, она смотрела исподлобья воспаленными голубыми глазами прямо на Аллена. Кто угодно испугался бы, но режиссер слишком хорошо ее знал. Он даже не отпрянул, лишь следил за ней взглядом, наблюдал.

– Но я хочу! – зарычала она. – Последний раз мы нормально разговаривали много дней назад, когда Север разнял нас с этой индюшкой. С тех пор ты избегаешь меня.

– Потому что ты меня раздражаешь, – чеканя каждое слово, сказал Аллен. Затем он снял очки и сел поудобнее: – Ты разочаровала меня, Анна-Мария. Ты пала ниже, чем я мог ожидать.

Этот ответ немного обескуражил Анрию, она отпрянула и выпрямилась. Неве увидел, каким удивленным сделалось лицо Рии на миг, и пожал плечами.

– Почему? – спросила она. – Почему ты так относишься ко мне уже несколько месяцев? Мы играли за одну команду, но ты переметнулся к Софи. Знаешь, я все думала, почему так, почему ты крутишь с ней, а меня держишь подальше. Сначала я считала, что эта девочка делает тебе приятно в обмен на роль. Но это слишком низкая цена за место примы в одной из лучших и известных трупп балета. Может, ты хочешь избавиться от меня? Хочешь, чтобы я ушла, но не говоришь?

Слушая ее, Аллен начал улыбаться. Его забавляло то, как Рия переходит от наигранного спокойствия к открытому негодованию. Он и правда поставил ее в тупик своим отношением и поведением. И как же это веселило Аллена.

Медленно поднявшись с кресла, он обошел вокруг стола. Анна-Мария пристально следила за ним глазами, а потом резко развернулась, когда Аллен зашел ей за спину. Они встретились взглядами.

– Эти месяцы я нарочно тебя избегал. Я специально поставил тебя на второй состав, – спокойно ответил Неве.

– Чтобы я ушла?

– Дурочка. Вот поэтому ты здесь сейчас, а не на сцене, – ухмыльнулся Аллен. – Ты настолько беспокоишься о том, что все хотят тебе зла, что ничего другого вокруг не видишь. Хотя, возможно, это моя вина. Не знаю.

Нахмурившись, Рия почувствовала, как злость уходит и появляется абсолютное непонимание происходящего.

– Что? О чем ты?

– Мне показалось, что ты немного зазвездилась и начала сдавать позиции. Да, детка, ты у нас самая яркая, и все спонсоры хотят видеть тебя примой. Но это не значит, что нужно перестать работать. А ты снизила планку. Я думал подстегнуть тебя, устроить здоровую конкуренцию, заставить работать. И вывел в первые ряды Софи. Она неплохо работала и старалась изо всех сил. Знаешь ли, здесь тебе стоило бы взять с нее пример, – Аллен ненадолго замолк, ожидая реакции Рии, которая молчала, а потом продолжил: – Но ты не стала работать усерднее. Ты обозлилась на меня и на весь мир. Сначала ты впахивала, как могла, и я видел, что мой способ работает. Но потом случилась та ситуация в Театре искусств, тебя взяли в заложницы, и ты так переменилась. Я тебя едва ли узнаю. От прежнего рвения и следа нет. Вместо этого ты носишься черт знает где, ходишь на свидания с капитаном полиции, да еще и дерешься с Софи.

Широко раскрыв глаза, Анна-Мария стояла у рабочего стола Аллена и молча слушала. Режиссер потер подбородок и добавил:

– Иногда я думаю, что же именно я сделал: обрезал тебе крылья, убив любовь к балету, или раскрыл твою настоящую сущностью, сотворил благо? Не знаю, Рия, и очень часто думаю об этом. Стоила ли игра свеч?..

Тяжело сглотнув, Валевская переспросила:

– То есть ты вымотал мне все нервы только ради пинка под зад?

Неве засмеялся:

– Если ты именно так интерпретируешь мои действия, то да.

Уперевшись взглядом в пол, Анрия пыталась переварить услышанное. То есть все эти месяцы, когда она гадала, какого черта происходит, почему ее щелкают по носу, а Софи хвалят едва ли не просто за то, что она сама в туалет ходит, это все было просто игрой? Аллен сыграл на ее нервах соло, а потом улыбнулся и спросил, стоит ли выходить на бис. Подавляя исступление, она процедила сквозь зубы:

– Значит, все зря? Все это время я копалась в себе зря? Выворачивала себе стопы зря? Ломала голову, что же со мной не так, зря? Зря? Зря?!

Аллен взял ее за плечи ровно в тот момент, когда она была готова взорваться от остервенения.

– Это раскрытие всех карт. Я все пытался понять, что же с тобой будет. Либо ты начнешь работать усерднее, стараться и докажешь, что место примы только твое. Или же начнешь корить себя и сойдешь с ума. Кто ты, звезда моя? – Неве улыбнулся. – Рожденная для труда балерина или безумная сумасшедшая?

Рия глубоко вздохнула, успокаиваясь.

– Тебе нужно решить: либо ты тратишь все силы на самокопание и злость, либо вкладываешься в работу. Как думаешь, что принесет тебе больше пользы? Бессмысленная и разрушающая ненависть или кропотливая работа над собой, нацеленность на результат? Неужели у тебя нет сил перевести злость в мотивацию?

– Я не понимаю, – прошептала Анна-Мария. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? Начала пахать еще больше? Была покладистой, как Софи? Та самая Софи, которая напала, чтобы выцарапать мне глаза?!

– Я хочу, чтобы ты перестала изводить себя. Как думаешь, что лучше: видеть в себе недостатки, от этого беситься и ненавидеть себя или все-таки стараться их исправить и расти над собой? Что есть благо, а что зло?

Опустив потрясенный взгляд в пол, Валевская вспомнила слова Маэля. Он говорил ей то же самое. «Хватит ненависти к себе, хватит озлобленности».

– Я выбираю работу над собой, – ответила Валевская. – Я буду больше стараться, Аллен. Я обещаю.

Он погладил девушку по плечу, на этот раз улыбнулись только его глаза, мягко и по-отцовски.

– Это правильный выбор.

Аллен вернулся за свой рабочий стол, взял какие-то бумаги и начал бегать по ним взглядом и что-то отмечать. Это означало, что ему надо работать и разговор окончен. Валевская медленно развернулась, чтобы уйти. Ей еще предстояло обдумать все то, что сказал ей Неве. Он окликнул ее: