Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - Ирина Петросян

В 1459 г. турками была окончательно завоевана Сербия. В Смедерево, которым ко времени завоевания турками уже владел боснийский князь Томаш, разместился гарнизон из янычар и азебов356. Этому предшествовал поход Мехмеда II в Морею, предпринятый им в 1458 г. С 1454 г. вечно ссорившиеся и боровшиеся друг с другом братья Палеологи платили Мехмеду ежегодную дань. Деньги, как формально считалось, были платой за военную помощь грекам турецкого наместника Фессалии Турахан-бея. Последний во время восстания албанцев принудил их подчиниться власти дестопов Мореи. Однако власть последних была эфемерной. Через голову Палеологов феодальная знать Пелопоннеса обратилась к Мехмеду II с просьбой признать их привилегии. Мехмед поддержал эти претензии. В декабре 1454 г. в диване Мехмеда была составлена грамота на греческом языке, где были перечислены греческие аристократы, наделявшиеся целым рядом привилегий, сохранять которые, по своему легковесному обычаю, Мехмед поклялся Кораном и своей саблей. Взамен этого морейская знать признала свой вассалитет от турецкого султана357. Это была попытка договориться с завоевателем Константинополя с учетом узко классовых, эгоистических интересов, помешавшая созданию единого фронта для борьбы с турецкой опасностью.

Димитрий Палеолог пытался, в свою очередь, следовать старой проверенной политике задабривания османских правителей, послав к Мехмеду послов с денежными дорами. Однако у турецкого султана уже были далеко идущие планы в отношении Мореи, и эта акция не возымела своего обычного действия. Судьба Мореи была предрешена. Димитрий не оказывал военного сопротивления вошедшей в Морею армии султана. Турецкое войско без труда преодолело защитные сооружения на Коринфском перешейке и приступило к осаде Коринфа. Турки давно поняли огромное значение артиллерии и заботились о ее постоянном пополнении. При этом тащить тяжелые пушки на большие расстояния бывало слишком затруднительно, и в ряде случаев их отливали прямо на месте. Под стенами города из привезенной меди были отлиты «четыре разрушительных пушки»358. Осадные орудия, ядрами для которых послужил мрамор античных построек, беспрерывно обстреливали крепостные стены Коринфа, однако взять крепость не удавалось. Город оставался в осаде несколько месяцев и открыл свои ворота лишь по настоянию коринфского епископа359.

Во время этого же похода турками были взяты Патрас (здесь турецкой армии противостоял отряд в 6 тыс. человек), Арголида, Леонтарион и Каритена, столица брата Димитрия, Фомы. Во всех завоеванных городах были оставлены гарнизоны, в которые неизменно входили янычары.

Возвращаясь с войском в свою столицу, Мехмед специально задержался в Афинах, чтобы осмотреть город, историю которого он хорошо знал. Как тут не вспомнить благоговейное длительное созерцание султаном внутреннего убранства собора св. Софии при взятии им Константинополя. Турецкий султан не был невежественным варваром. Многие свои «европейские» знания он получал от итальянского еврея Джакобо из Гаеты, служившего врачом при его дворе360.

Победы Мехмеда в Морее встревожили венецианцев, опасавшихся за свои владения в Негропонте (о. Эвбея), и они поспешили прислать султану своих послов с богатыми дарами361. Однако Мехмед не предпринял против венецианцев никаких враждебных действий — он умел рассчитывать свои силы. Перезимовав в Эдирне, следующей весной Мехмед вновь появился со своим войском в Морее, где овладел целым рядом остававшихся незахваченными крепостей.

Поводом для нового похода стало восстание Фомы, поддержанное частью пелопоннесской знати. Оно переросло в гражданскую войну между греками, так как Димитрий придерживался протурецкой ориентации. Даже после того как турецкая армия вступила в Морею, Палеологи не прекратили борьбу между собой362. Все это значительно облегчало завоевательные операции Мехмеда II. Но лишь после третьего своего похода в Морею, состоявшегося в 1460 г., Мехмед полностью овладел ею, захватив Мистру, столицу Димитрия. Сам Палеолог отдался на милость победителя и ему была сохранена жизнь363. Есть основания полагать, что всему этому предшествовал тайный сговор Димитрия с Мехмедом. Критовул писал, что все «было разыграно для показа, а втайне все уже было договорено, решено и сделано». 30 мая 1460 г. Мистра была сдана туркам364. Фома Палеолог покинул Пелопоннес и бежал на о. Корфу.

После падения Мистры греческие крепости сдавались одна за другой и лишь гарнизон Сальменикона, небольшой крепости неподалеку от Патр, оказал туркам героическое сопротивление. Город был уже взят, а ее комендант, Константин Палеолог Гра-итца, держался в акрополе до июля 1461 г., взывая к итальянским владетелям о помощи. Мужество гарнизона Сальменикона вызвало уважение султана. Защитники крепости получили после взятия акрополя свободу, а везир Мехмеда II заявил, что Граитца оказался единственным настоящим мужчиной во всей Морее365. Однако справедливости ради следует сказать, что и многие другие крепости Пелопоннеса оказали туркам серьезное сопротивление (Флиос, Акова, Астрос и ряд других). Их защитники были убиты или уведены в плен366.

Завоевания первых лет царствования Мехмеда II, сопровождавшиеся взятием крепостей, где главную роль играли янычарская пехота и янычарская артиллерия, приносили огромные потери в живой силе именно среди янычар. Это заставляло Мехмеда заботиться о пополнении янычарского корпуса. Огромное число пленников бралось с целью возмещения этих потерь. Так, захватив лишь одну из крепостей в Морее, Сальме-никон, Мехмед записал в янычарский корпус 900 мальчиков367. Ашык-паша-заде в своем труде отмечает, что все завоевания сопровождались пленением значительного числа людей368.

Совершив все реально осуществимые на тот момент завоевания в Европе, Мехмед обратил свой взор на Азию. Малоазийские бейлики, сохранявшие остатки своей былой политической самостоятельности, казались султану легкой военной добычей. Государственная политика османских правителей, формировавшаяся в ранний период в немалой степени на основе традиционной идеологии территориальных захватов и идей газавата, внешне мало изменилась. Формируясь на основе привычной идеологической базы, она по-прежнему выдвигала на передний край лозунги «борьбы за веру», но по сути уже давно диктовалась практическими политическими интересами и обстоятельствами, на деле лишь формально связанными с религиозным фактором (хотя его влияние иногда бывало велико).

Обратив свой взор на восток, Мехмед прежде всего окончательно подчинил себе остатки бейлика Джаник — Кастамону и Синоп, совершил завоевание греческой Трапезундской империи, вступил в борьбу с тюркским государством Ак Коюнлу. Завоевания в Азии сопровождались переселением значительных масс людей. Как правило, местное население перемещалось на жительство в западные районы Малой Азии или в Румелию, а место уехавших занимали турецкие переселенцы. Захватив в 1461 г. Кастамону с Синопом, Мехмед переселил местных сипахи и бея бейлика Джаник Исмаила в европейские земли369. Это вызывалось причинами политического характера. Мехмед II учитывал опыт прошлого, связанный с подчинением османской власти эгейских тюркских бейликов. Политическая ненадежность их владетелей, лишенных власти, готовность их сипахи в любой момент поддержать политические притязания своих прежних сюзеренов, никогда не забывавших о своей государственности, их частые восстания заставляли Мехмеда II по-новому строить свою политику в отношении сипахи покоренного Джаника. С помощью переселений достигались их разобщение, отрыв от родной почвы и населения, готового поддержать своих прежних правителей. Знаком подчинения бейлика Джаник османской власти служило то, что в захваченных землях появились турецкие гарнизоны из числа капыкулу370.