Олег Даль. Я – инородный артист - Наталья Галаджева

Олег любил книгу, много читал, хорошо знал отечественную и зарубежную литературу. Читал собраниями сочинений с примечаниями и комментариями, чтобы максимально проникнуться идеями автора. Всегда мечтал иметь дома большую библиотеку, чтобы всегда под рукой была нужная книга, «здесь и сейчас». Тогда в 50–60-е годы стали выходить так называемые подписные издания русских и зарубежных классиков, но весьма ограниченными тиражами. Чтобы на них подписаться, нужно было записываться, отмечаться по спискам, и, наконец, получить квитанцию, по которой можно было выкупать выходящие из печати тома. Еще была одна возможность – подписаться на «Огонек» с приложением в виде собраний сочинений. Эта подписка тоже была ограниченна. Вот такими двумя путями удалось собрать довольно приличную библиотеку. Кроме того, каждый из нас покупал по случаю интересные издания. Олег очень ценил и гордился домашней библиотекой.

1959 год. Щепкинское училище. Учится «взахлеб». Бурные обсуждения на группе не оставляют его, и дома он раздумывает, пытается сформулировать, записывает свои мысли на чем придется – на отдельных листках, в блокнотах, тетрадях…

Когда я вышла замуж и уехала от родителей, наше общение с Олегом, безусловно, несколько сократилось, но не прекратилось. Мы с мужем, конечно, поддержали Олега в его стремлении поступать в театральное. Олег учился на втором курсе, когда в курсовом спектакле «Лес» его увидел кинорежиссер А. Зархи (Олег играл Счастливцева и по роли отпустил бородку) и пригласил его в фильм по «Звездному билету» В. Аксенова. Так в этой бородке он и стал Аликом Крамером.

Это был первый фильм Олега. Он вышел на экраны летом 1962 года. Мы все были на даче. Август, холодно, дождь. Вдруг появляется Миша Кононов и сообщает, что в кинотеатре «Россия» идет «Мой младший брат». Мы все сорвались и помчались в Москву.

В конце 50-х – начале 60-х большой резонанс в Москве вызвал спектакль «Юпитер смеется» с Т. Лавровой, тогда еще студенткой МХАТовского училища. Это был великолепный спектакль, и особенно хороша была юная Лаврова. Вся Москва это обсуждала, много разговоров было и у нас дома. Примерно в то же время по телевизору показали фильм об Алексее Кольцове, поэте, происходившем из родных мест отца. Отец был покорен и фильмом, и образом цыганки Тани в исполнении Т. Лавровой. И все каким-то неведомым чудесным образом совпало – и наше восхищение актрисой, как она хороша собой, и актерским талантом, и неожиданное сообщение Олега о том, что он женился – на ком? – на Тане Лавровой!

Состоялось знакомство семьями. Мама Тани с мужем жили тогда на Кутузовском в небольшой двухкомнатной квартире. Олег с Татьяной снимали квартиру (если можно назвать квартирой маленькую комнатку с кухней-прихожей в полуподвальном этаже на ул. Горького. Зато рядом с «Современником». Летом, чтобы дать возможность молодым пожить в нормальных бытовых условиях, мои родители предложили Таниным родителям провести их отпуск в нашем садовом участке под Серпуховым. Лето выдалось холодным и дождливым, но они мужественно терпели все данные неудобства и выдержали «установленный» срок.

Потом удалось приобрести для молодых однокомнатную квартиру в Сокольниках… Но совместная жизнь не заладилась, и вскоре они расстались. Мы все очень переживали и Олег, безусловно, тоже, но они, видимо, поняли, что два взрывных характера, две творческие индивидуальности в одной «клетке» – это чревато. Олег сказал: «Тане будет легче, а главное, спокойнее с кем-нибудь другим» (Позже он утверждал, что сам же и познакомил Татьяну с ее будущим мужем). Кстати, отношения у Олега с Татьяной до самой смерти оставались добрыми и доверительными. Она его очень хорошо понимала. Мне очень импонировала ее позиция в отношении воспоминаний об Олеге: «Это мое и пусть останется только со мной».

Летом 1967 года не стало отца. Это случилось на даче. Олег был на съемках «Хроники пикирующего бомбардировщика». Сообщили телеграммой, он тут же примчался. Они с моим мужем перевезли тело из Серпухова в Москву. Хоронил отца очень торжественно весь завод, на котором он за тридцать пять лет прошел путь от инженера до главного конструктора. Вернувшись с похорон домой, Олег увидел записку, которую, уезжая третьего дня на дачу, отец оставил на буфете: «Олег, твою бритву починил. Папа». До этого была суета, и беготня со справками, оформлениями, он держался сосредоточенно и собранно. И вдруг, как какое-то прозрение – отца больше нет… Олег разрыдался в голос. Олег сам сделал памятник на могилу отца – скромная мраморная плита с маленьким мраморным цветником, на передней стенке которого изображен циркуль, описывающий круг (инженерная символика) и надпись: «…есть, что ушло и что не рождено…». И как странно отозвалось это в «Есть только миг между прошлым и будущим…»

В 60-е – начале 70-х Олег был много занят в театре и кино – дома бывал редко. Они жили теперь вдвоем с мамой. И вот такой курьезный случай. Входили в моду джинсы, свитера и вообще свободная манера одеваться в молодежной среде и творческих кругах. Для пожилой и консервативной публики, для мамы, в частности, это было шокирующим. Однажды, вернувшись из какой-то экспедиции поздно вечером Олег попросил маму разбудить его утром не позже 9, но и не раньше – на 10.30 у него была назначена встреча с режиссером, очень важная. Мама, увидев его джинсы с подвернутыми брючинами и зная, что предстоит ответственная встреча, решила привести штаны в приличный вид и долго гладила через мокрую тряпку, наводя «стрелку». Утром, одеваясь, в последнюю минуту он с ужасом обнаружил «стрелки», но что-то сделать уже было некогда. И всю дорогу, и особенно во время встречи, он мучительно прятал свои ноги от пристальных и недоумевающих, как ему казалось, взглядов.

Летом 1973 года «Современник», будучи на гастролях в Ленинграде, настойчиво приглашает Олега вернуться к ним. После некоторых колебаний и сомнений он возвращается в Москву с женой Елизаветой.

Они живут у мамы в Люблино, но в неком состоянии временности. Лиза не хочет оставаться в Москве без мамы Ольги Борисовны, О.Б. – тоже. Лиза то уезжает в Ленинград, то возвращается. Начинаются семейные трения. Однажды произошел крупный конфликт. Елизавета в слезах выскочила из дома – «Больше ни ногой!». Мама оказалась невольной свидетельницей этой сцены, была очень расстроена и приложила все усилия, чтобы убедить Олега в том, что если даже он прав, то мужчине негоже обижать женщину. Олег и сам, остыв и успокоившись, догнал ее уже во Внукове. Примирение состоялось.

Возникает решение поменять ленинградскую квартиру на московскую. Это оказывается достаточно сложным делом. Отнимает много времени и сил, особенно это трудно для Олега при его занятости и с его нервами. Наконец, только в 1975 году обмен совершается: 2-комнатная квартира-распашонка в пятиэтажке-хрущовке в конце Ленинского проспекта. Почему ей понравился этот вариант? «Это совсем близко от центра, если на метро – там такие короткие пролеты между остановками». На схеме – да, а в реальности…

Переехали, обустроились. Но очень скоро стало понятно, что это не вариант. Близко и удобно только до Переделкина, до Шкловских. До других точек, до Центра – сложно и долго, до метро нужно еще добираться на автобусе.

О.Б. и Л. стали убеждать Олега, что нужно использовать обе двухкомнатные квартиры и съезжаться в одну четырехкомнатную.