Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми - Бор Стенвик

Шведские ученые из Каролинского института доказали, что ложные представления о собственных впечатлениях появляются не только у пациентов, страдающих анозогнозией. Исследователи провели несложный эксперимент: одну руку участника эксперимента накрывали дощечкой, а рядом клали резиновый муляж руки, после чего обе руки — и настоящую, и фальшивую — щекотали кисточкой. В этот момент мозг испытуемого решал, что резиновый муляж и есть настоящая рука, а про спрятанную руку «забывал». Температура настоящей руки резко падала, а когда организаторы эксперимента кололи резиновую руку ножом, испытуемый вздрагивал.

Когда же резиновую руку убирали, некоторым из участников казалось, будто рука никуда не делась, и, когда по этой невидимой руке проводили кисточкой, испытуемым было щекотно. Эти эксперименты отчасти объясняют то «странное чувство», которое возникало у солдат Первой мировой войны, когда вражеская пуля попадала в голову манекена, под которым они прятались.

Большинство из нас не сомневается в объективности собственных впечатлений об окружающем мире, однако философы уже давно поняли, что на чувства полагаться нельзя. Скептик Рене Декарт призывал не доверяться слепо органам чувств и утверждал, что все внешние импульсы являются порождением большой лжи. Следовательно, мы вправе полагаться только на наше собственное «мыслящее я». Вот только можем ли мы с уверенностью утверждать, что наше «я» мыслит объективно?

Одно из доказательств, разрушающих это утверждение, называется бета-феноменом. Участникам эксперимента предлагается посмотреть на экран: в его углу возникает точка, которая быстро гаснет и тотчас же появляется в противоположном углу экрана. Смотрящему будет казаться, что точка перемещается по экрану. Если первая точка красная, а вторая — зеленая, то мы даже «увидим» то место на диагонали, где точка меняет цвет. Но как подобное возможно, если заранее нам неизвестно, что вторая точка будет зеленой? Может, мозг сперва «дожидается», когда движение закончится, и лишь тогда начинает обрабатывать информацию? Но ведь мы-то регистрируем визуальную информацию намного быстрее — значит, такое предположение неверно. Вероятнее всего, мозг постоянно редактирует воспоминания в соответствии с информацией, полученной позже. Это также означает, что наше «я» не существует в настоящем, а, скорее, является частью постоянно изменяющейся истории. Декарт ошибался: нами манипулируют вовсе не извне, а изнутри.

В своем труде нейробиолог Иглман объясняет, что мозговая активность — это взаимоподавляющие процессы. При анозогнозии один участок мозга пытается убедить остальные в том, что поврежденные органы не функционируют, а другой участок мозга убеждает их в обратном. Наша мозговая активность представляет собой комплекс подобных противоречащих друг другу импульсов, и чаще всего мозгу удается выбрать и представить наиболее правдоподобную версию происходящего. Лишь когда мозговая деятельность дает сбой, мы начинаем осознавать всю сложность той работы, которую осуществляет мозг, чтобы связать все наши впечатления. И зная, насколько сложен процесс воссоздания в нашем представлении объективной реальности, мы можем только догадываться о том, как непросто составить представления о более субъективных понятиях — таких как мотивация, чувства и предпочтения (в особенности наши собственные).

Марк Сэнфорд был отличным парнем, честным и правильным, — так, во всяком случае, отзывались о нем друзья и коллеги. Он пожертвовал успешной карьерой и вернулся домой, в Южную Каролину, где занялся политикой, защищая интересы простых людей. Приезжая в Вашингтон, он не желал тратить деньги налогоплательщиков на съем жилья и ночевал на матрасе в собственном офисе. Вскоре избиратели по достоинству оценили его человеческую скромность и консервативную политическую программу, Сэнфорд занял должность губернатора штата и переехал вместе с женой и четырьмя детьми в губернаторский особняк. На протяжении шести лет, начиная с 2003 года, он безупречно служил своим избирателям. А затем вдруг исчез.

В июне 2009 года Марк Сэнфорд предупредил, что отправляется на прогулку в горы, после чего в течение четырех дней не отвечал на телефонные звонки. Коллеги, друзья и родные организовали поиски, но обнаружили пропавшего губернатора лишь 29 июня: журналисты узнали его в одном из пассажиров самолета, прибывшего из Аргентины. Спустя несколько часов после прибытия Сэнфорд собрал пресс-конференцию, на которой публично заявил, что изменял жене, и сознался, что провел последнюю неделю с любовницей в Буэнос-Айресе.

Судя по количеству статей и журналистских материалов, мы явно находим какое-то странное удовольствие, когда узнаем о супружеских изменах власть имущих. Особый интерес представляют любовные похождения тех из них, кто ранее выступал поборником строгой нравственности и семейных ценностей. Достаточно вспомнить консерватора Ларри Крейга, горячо осуждавшего любовную интрижку Билла Клинтона и выступавшего против однополых браков: и журналисты, и политические противники Крейга пришли в восторг, когда этого почтенного отца семейства застукали в общественном туалете, где тот, согласно обвинению, домогался другого мужчины. Раш Лимба, ведущий консервативного телешоу, прославился своими нападками на наркоманов, однако вскоре выяснилось, что он и сам является жертвой наркотической зависимости и тайком подделывает медицинские рецепты. Этуновость журналисты обсуждали на протяжении нескольких недель.

В книге «Слабость характера» (Out of Character) психологи Дэвид Дестено и Пьеркарло Вальдесоло объясняют причину нашего интереса к подобным разоблачениям: мы судим людей, исходя из их характера. Исторически слово «характер» означало отметку или клеймо на монете, благодаря которому монеты различались по достоинству. Оценивая людей, мы тоже пытаемся найти в их поведении отражение внутренних качеств. Объяснить поведение Марка Сэнфорда с позиции психоанализа несложно: Фрейд наверняка сказал бы, что консервативность взглядов и скромность сформировались в результате подавления собственных эмоций и что они лишь прикрытие для истинных чувств и страстей. Вполне логичной представляется и реакция общественности: политики приходят к власти благодаря своим взглядам и стремлениям, поэтому неудивительно, что избиратели чувствуют себя разочарованными. Вот только сама привычка судить людей по их характеру — правильна ли она? Согласно теории Дестено и Вальдесоло, оценивая характер, мы руководствуемся ложными предпосылками. Называя одни поступки плохими, а другие хорошими, мы ошибаемся, ведь в действительности мир намного сложнее.

Наше интуитивное представление о характере напоминает кадр из мультфильма: за правым плечом героя стоит ангел, а за левым прячется дьявол, и каждый нашептывает что-то герою на ухо. При таком раскладе получается, что достаточно заслонить одно ухо, не слушать россказни дьявола — и станешь праведником. Вальдесоло и Дестено немного меняют эту метафору и предлагают вместо ангела и демона представить за спиной у каждого из нас муравья и стрекозу, героев старой басни. Вспомним ее содержание: стрекоза живет в собственное удовольствие и наслаждается жизнью, а муравей трудится в поте лица и делает запасы на зиму. В каждом из нас заложены два противоборствующих механизма: первый отвечает за краткосрочное планирование, второй — за долгосрочные перспективы. Иногда побеждает «муравей», а иногда — «стрекоза». Когда мы действуем вопреки здравому смыслу—например, бросаемся в воду, чтобы спасти утопающего, ругаемся с администратором отеля или отправляемся в бар посреди недели — это проделки нашей внутренней «стрекозы». А когда мы, взвесив все за и против, отправляемся в банк и открываем пенсионный вклад, — это, наоборот, в нас говорит «муравьиная» часть сознания. Все наши решения зависят от того, что именно мы считаем правильным в данный момент. Однако каждый момент зависит, в свою очередь, от обстоятельств, которые определяют спонтанность или рациональность наших поступков, поэтому мы и ведем себя по-разному. Следовательно, можно утверждать, что наша личность тоже меняется в зависимости от момента.