Цена человека: Заложник чеченской войны - Ильяс Богатырев

– А почему, на ваш взгляд, в итоге было решено сделать ставку на Кадырова, а не на Масхадова?

– Во-первых, Кадыров представитель самого большого тейпа Чечни, а Масхадов – нет. Это очень важно. Во-вторых, у власти была попытка выйти на связь с Масхадовым, но у того не было группы людей, на которых можно было бы опереться и навести порядок. Например, выстроить отношения с Москвой. Масхадов был великолепным офицером-артиллеристом, прослужившим до самого распада СССР в Прибалтике. Но он был слабым политиком. В отличие от Кадырова, у которого еще была и группа людей, на которых опереться он мог. Думаю, именно поэтому была сделана ставка на Кадырова. Кроме того, ведь он был реальным духовным лидером в своем регионе. Нельзя сказать, что он был несомненным духовным лидером, но к 2000 году, когда в Чечне произошел резкий раскол между радикальными исламистами и приверженцами традиционного ислама, победили кадыровские силы. Я был недавно в Грозном, и сейчас невозможно узнать город, настолько сильно он изменился. Я при этом знаю, какой ценой это дается. Люди все еще продолжают пропадать. Но, видимо, это как раз та цена, которую приходится отдавать за стабильность и за то, чтобы строить республику дальше.

– Если бы сейчас, например, в редакции Первого канала вам сказали, мол, спецслужбы не могут найти Доку Умарова, – найдите и возьмите у него интервью. Думаете, это было бы для вас реально?

– Я думаю, что нет ничего невозможного. Не знаю почему, но мне как-то везло и удавалось выходить какими-то путями на них. Я всегда выжидал. Запрашивал то, что меня интересует, но никогда не давил и не подгонял, условий не ставил. Это очень важно, поскольку ты имеешь дело с людьми воюющими, и на каждое резкое движение с твоей стороны могут отреагировать неадекватно. Ты пришел – ушел. А они остаются и воюют дальше. Когда мы ехали из того же Буденновска в Чечню целые сутки, мы оказались в одном автобусе с Басаевым. Я за все это время ни разу не приставал к нему с вопросами. Нервное напряжение там было на пределе, и я понимал, что любое вмешательство с микрофоном неуместно. Нельзя никогда думать, что я вот такой журналист, все покажу да расскажу. Нельзя себя так позиционировать в общении с террористами, поскольку любое неверное движение может прервать контакт. Или все закончится еще хуже.

Эта книга уникальна. Мало кто из заложников, пережив все ужасы плена, готов опять возвращаться к тем скорбным дням, когда покидала даже надежда.

Мы все во «Взгляде» были уверены, что наша, как говорится, торговая марка защитит нас от бандитского произвола. Так было испокон века. В какие только передряги ни попадали журналисты «Взгляда», но всегда находились люди, которые приходили на помощь, потому что им было близко то, что мы говорили с экрана. Так было и в Чечне. В наших репортажах с чеченских войн мы рассказывали о том, как люди, несмотря на ужасы происходящего, находили в себе силы оставаться людьми, приходить на помощь слабым, делиться последним с обездоленными. Бывало, что воевавшие друг против друга русский и чеченец встречались на свадьбе одного из них или вместе ехали навещать раненых в госпиталь. Во многом именно такие истории по-своему защищали нас и наших корреспондентов в командировках в Чечню.

Но не защитили. Один раз обошлось тяжелым и длинным разговором с полевым командиром, которому не понравился один из наших сюжетов. Тогда удалось его убедить, и Ильяс вернулся в Москву.

И вот плен. Для меня, как для ведущего программы «Взгляд» и руководителя всей телекомпании «ВиД», это был вызов – профессиональный и человеческий. Последовали сложные переговоры в Москве, в Махачкале, в Грозном и других местах. Помогали многие замечательные люди: майор Измайлов из «Новой газеты», который много раз участвовал в спасении пленных российских солдат, российские контрразведчики, чьи имена я не назову по понятным соображениям, руководство Ингушетии и «кровники» чеченцев из соседнего Дагестана.

Помню встречу с одним из главных работорговцев, вице-президентом мятежной Чечни Яндарбиевым, – долгие разговоры, психологическое давление и… полное отсутствие результата. Потом встреча в лесу с самой бандой. Хотели миллион долларов, я вытащил кредитку и предложил ее обнулить прямо день в день в Махачкале. На ней было $120 000. Торговались, было неуютно под их звериными взглядами и стволами. И опять не получилось.

И вот, наконец, долгожданный рейс в Слепцовск, в Ингушетию. На борту спецы, встречает Дауд Коригов, бывший тогда министром внутренних дел Ингушетии. Еще час, и я не верю своим глазам. Ребята с нами, измученные, худые, но живые.

Со «Взглядом» в моей жизни много связано экстремальных историй, которые не люблю рассказывать, чтобы детей не пугать – ни своих, ни чужих. Эта история одна из таких.

А в конце добавлю. Да, с нами в Слепцовск прилетел тяжелый атташе-кейс с долларами. Он остался в лесу, но его содержимым у бандитов воспользоваться не получилось.

И последнее. Пусть эта книга объяснит всем главное про нас, про журналистов. Мы не присягаем сторонам военных конфликтов в верности, мы отправляемся на войну, потому что так велит нам профессиональный долг. Враги должны слышать друг друга, видеть друг друга. Пусть по телевизору. С этого тоже начинается путь к миру. А любая война, как известно, заканчивается миром.

ИЛЬЯС БОГАТЫРЕВ – военный журналист, режиссер и кинодокументалист.

В 1993 году окончил телевизионное отделение факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова, а в 1994-м – прошел курс режиссеров документального кино. Профессиональную карьеру начал на пятом курсе университета внештатным корреспондентом программы «Вести» (РТР). Позже работал корреспондентом программы «Взгляд», специальным корреспондентом Дирекции информационных программ ОРТ (1 канал), обозревателем на РЕН ТВ, сотрудничал с 1-м каналом Чешского ТВ и RTBF (Бельгия).

Принимал участие в освещении конфликтов в Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии и Чечне.

Лауреат Национальной телевизионной премии «ТЭФИ» за мужество при исполнении профессионального долга, лауреат премии Международной конфедерации журналистских союзов. Номинант и лауреат ряда международных кинофестивалей. В настоящее время является генеральным директором студии «Элия-Фильм», а также директором Открытого фестиваля документального кино и авторских телепрограмм Северного Кавказа «Кунаки».