Цена человека: Заложник чеченской войны - Ильяс Богатырев

К слову, Басаев гениально играет в шахматы. Несколько раз я получал мат в два хода.

– Расскажите про последний, самый известный плен.

– Мы с оператором Владом Черняевым поехали в Чечню снимать тот самый фильм, «Рынок рабов». У нас уже тогда, в 1997 году, была серьезная информационная база по похищениям людей.

Остановились в Грозном, в здании МВД Ичкерии, на квартире приближенного Басаева.

На следующий день пошли брать интервью у Казбека Махашева. А он с порога объявляет: у него есть достаточные основания для моего ареста за якобы доказанную связь с похитителями людей.

Дело в том, что за месяц до этого мне удалось найти двоих из четверых похищенных ранее журналистов в подвале: вышел на посредников, они завязали мне глаза и отвезли в какой-то заколоченный дом. Мне удалось две минуты поговорить с Загнойко и Архиповым.

Масхадов тогда заявлял, что они не находятся на территории Чечни, а я привез короткий репортаж, это и не понравилось.

Мы вышли. Поехали за нашим охранником – у того был выходной. Заехали во двор. Водитель Султан остановил машину – почему-то не у того подъезда – и ушел.

Во дворе никого не было, кроме продавщицы мороженого. Мы с Владом купили по порции… И в этот момент я увидел подъезжающую «шестерку» с вооруженными людьми. Я закричал: «Влад, выходи из машины!» Он не понимает, в чем дело. Из-за ближайшего угла можно было выскочить на проспект Ленина. Едва я об этом подумал, подъезжает еще одна машина.

Я заскочил в ближайший подъезд в надежде, что до кого-нибудь смогу достучаться. Но чеченец схватил меня за руки: «Ваши документы!» – наверное, тоже растерялся, не знал, что сказать. Я нелепо начинаю вытаскивать документы, он тянет меня назад, я вырываюсь. И тут я увидел, что Влада уже ведут к машине. Понимаю, что надо сопротивляться, но таким образом вызываю агрессию – меня начинают лупить прикладами.

Короче, очнулся в машине. Помню, что в руках у Влада – еще не растаявшее мороженое. Все в моей крови. Нас заставили сесть на заднее сиденье и пригнуться голова к голове.

Когда мы выезжали из Грозного, я попросил охранника отдать очки. Он раздавил их и выкинул в окно.

До наступления темноты нас держали в поле, потом перевезли. Обыскивали, рылись в вещах. Видимо, какая-то мелкая сошка: удивлялись, почему у меня в бумажнике всего 80 000 рублей по тем деньгам, где остальные, где аппаратура? – Она, к счастью, осталась в багажнике «Волги» и сохранилась. Очень боялись пейджера – думали, что это прибор, позволяющий установить местонахождение хозяина. Первые дни были самыми страшными, мы никак не могли поверить, что именно с нами это случилось.

Через двое суток нас посадили в яму, зиндан. Ее вырыли в сарае, под навесом. Два на два, высотой тоже два метра. Там мы просидели две недели. Тяжелое время. У меня были выбиты зубы, я не мог есть. А если что-то получалось проглотить, сказывалось сотрясение мозга: тут же тошнило.

– Чем вас кормили?

– Хлебом, консервами, печеньем. Иногда мясом. Чай давали. Горячую пищу редко приносили.

Потом перевели в заколоченный дом. По сравнению с ямой он показался санаторием. Можно было ходить, выпрямляться. На полу лежали матрасы. В одну из ночей нам сказали, что должны освободить, даже принесли чистые футболки. И вдруг шум, кто-то окно выбивает, снаружи кричат: мы шестой отдел, ломайте дверь. Мы выбрались через окно.

Тогда я подумал, что о нашем освобождении договорились, но создают видимость силового освобождения, чтобы Махашев и Масхадов могли сказать, что они этого добились. Нас сажают в милицейский уазик, и в сопровождении нескольких машин с мигалками везут в сторону Грозного – с территории Молсовхоза, от так называемой Долинской группировки.

Привезли на окраину Грозного, в частный сектор. И тут я понял, что нас просто перехватила другая группировка. Бамутские. Тоже продержали около двух недель, потом вернули обратно. По обрывкам разговоров охранников я сложил, что долинские нас искали, нашли и потребовали вернуть, угрожая расправой.

В общем, вернулись обратно. Нас опять посадили в подвал и начали усиленно кормить: фрукты, овощи, супы, бананы – не успевали съедать. Я понял, что скоро отпустят. Так и произошло.

– Скажите, вам ничего не объясняли во время плена?

– Какое-то время наши охранники входили в масках, потом надоело. Их наняли работать: сказали, что есть двое заложников, надо кормить и усиленно охранять. Пообещали $2000 за две недели работы. Они даже жаловались нам, что договаривались на две недели, а уже больше месяца прошло.

Долинские неоднократно говорили, что лично против нас ничего не имеют. С бамутскими же было сложнее – они абсолютно отвязные. Просто подлецы. Они нас унижали, пытались заставить убирать помещение. Я отказался: «Ты за меня, сволочь, деньги получишь, а я за тобой убирать буду?» Думал, пристрелит на месте. Но он не мог убить заложника, за которого ожидали миллионы.

Каждый раз при перевозке обыскивали. Глупые вопросы задавали: какие звания у нас в ФСБ, когда завербовали, с каким заданием прибыли? В Чечне вообще повальная шпиономания. Они существуют в маленьком мире уже несколько лет.

– Какого возраста были эти люди?

– Почти всем было около 20 лет. Первые охранники чуть постарше. Одному было 35, законченный наркоман: курил анашу, кололся.

– Какие книги вам давали?

– Одна – какого-то прибалтийского писателя, про восстановление колхозов, еще одна – приключенческая, про пиратов. Мы с Владом разорвали ее пополам. Я читал конец, он начало. Потом поменялись.

А в стенном шкафу я нашел учебник по природоведению со штампом «Долинская средняя школа». Так удостоверился в нашем местонахождении. В книгах, которые приносили потом, страницы с библиотечными штампами были вырваны.

– Вы разговаривали со своими охранниками?

– Да. Особенно часто с тем наркоманом. Он много говорил о том, как понимает жизнь. Например, жена ушла потому, что он не смог обеспечивать семью. Значит, плохой муж. Что ему оставалось? Охранять.

Он не воевал, а его молчаливый напарник воевал, но ничего не имеет. Я спрашивал его: «Вы понимаете, что война будет долгой и никто из журналистов не будет к вам ездить?» Он отвечал: «Понимаем. Нам все равно».

– Бежать не пытались?

– Бамутские нас держали, видимо, в доме врача – мы нашли просроченные снотворные таблетки. Хотели подсыпать в чай охране. Но вокруг было слишком много вооруженных людей.

Был и другой план. Нам приносили чай в китайском термосе. Еще был нож для хлеба без рукоятки. Я предлагал Владу ударить наркомана по голове термосом, а сам готов был даже убить охранника.