Провидица - Питер Джеймс

– Местные жители предсказывают будущее по внутренностям кур. Я видел это по телевизору. Выглядит отвратительно.

Сэм прыснула, почувствовав себя легкомысленной девчонкой.

– И что, у них получается?

– Вроде бы да. Интересно, что бы сказал Ричард, если бы вы стали потрошить кур?

– Он бы… – Сэм пробрала дрожь, ей вдруг стало холодно. – Давайте возвращаться.

– Вообще-то говоря, мой отец… не то чтобы он был ясновидящим, но иногда его посещали нехорошие предчувствия. Черно́ты накатывали – так он это называл. «Опять чувствую – приближаются черно́ты. Большая черно́та».

– И что он делал в таких случаях?

– Начинал волноваться. Отец был суеверным человеком, и в такие времена он становился очень осторожным. Иногда что-то и впрямь случалось. Иногда – нет.

Они направились к главному входу в отель, прошли мимо бассейна. Сэм поискала глазами окна своего номера на девятнадцатом этаже, потом снова оглядела темноту вокруг. У нее вдруг возникло ощущение, что в темноте рядом с ними притаился некто невидимый и этот человек наблюдает за ними.

– А кем работал ваш отец?

– Бо́льшую часть жизни провел в забастовках. Глупый старик. Он был наборщиком в одной из газет в Ноттингеме. Его называли Красный Гарри. Он собирался возглавить революцию, хотел стать первым помощником русских в Англии. «Теперь уже скоро, мой мальчик! – кричал он, бывало, мне за завтраком. – Теперь они уже в любой день могут появиться здесь, мой мальчик!»

– И что с ним случилось? – спросила Сэм.

– В конечном счете отца просто-напросто уволили. Приятели поддерживали его несколько дней, а потом вернулись на работу. Отец ожесточился. А еще больше он обозлился из-за того, что русские так и не пришли. Он умер злым как черт. Помню, моя тетушка приехала на его похороны. «Он был такой добрый, твой папа. Такой добрый. Никому в жизни не причинил никакого зла». – Кен снова сжал ее руку. – Какая жуткая эпитафия, а? Ей не хватило мужества сказать, что он глупый чудак, который профукал свою жизнь.

– Вы его таким и запомнили?

– Нет. Я ушел из дома, прежде чем его выперли с работы. В то время отец еще горел, был полон энтузиазма. Читал мне перед сном рассказы о русской революции. Он не мог понять, как это я начал заниматься рекламным делом. Много лет со мной не разговаривал.

– Грустная история.

– Однако я и сам вряд ли заслужу лучшую эпитафию.

– Почему?

– Ну, честно говоря, я был немного похож на отца. Думал, что могу изменить мир. Нет, я не был агитатором, но полагал, что смогу изменить его своей креативностью, кинофильмами. На самом же деле я только подкармливаю систему. Подкармливаю рекламой шоколадок, японских машин, цельнозернового хлеба. На моем надгробном камне будет написано: «Здесь лежит Кен Шепперд. Никто другой не выпустил столько рекламных роликов о цельнозерновом хлебе, этом изделии из муки грубого помола, натуральном продукте, полезном для здоровья. Человек, который подарил миру мечту о цельнозерновом хлебе».

Сэм рассмеялась. Они уже подошли к дверям отеля.

– Давайте выпьем, – предложил Кен, и они направились в бар при дискотеке «Парадайз», сели за столик в темном углу.

За соседним столиком расположились специалисты по маркетингу. Один из них рассказывал анекдот, а остальные посмеивались. Не первой молодости женщина с длинными светлыми волосами, одетая не по возрасту в мини-юбку, скучала в одиночестве за стойкой бара. Кен посмотрел на нее и подмигнул Сэм:

– Сделаем Джейку подарок, а? За счет «Гранд спей фудс»? Отведем даму к нему в комнату – пусть подождет его. – Он подал знак официанту и заказал бутылку шампанского. А потом предложил Сэм: – Не хотите потанцевать?

Она удивленно посмотрела на него:

– С удовольствием.

Кен взял ее за руки и повел на танцпол, легонько притягивая к себе. Она почувствовала приятное возбуждение.

Звучала мелодия «Когда мужчина любит женщину», и Кен вопросительно смотрел на партнершу, придвигаясь к ней все ближе.

«Нет, Сэм.

Это очень опасно».

Ее руки трепетали, она ощутила, как по шее ручейком стекает пот. Кен чуть наклонил к ней голову, и их губы соприкоснулись. Сэм отпрянула, словно ее ударило током, потом быстро поцеловала Кена и плотно прижалась к нему щекой. Почувствовала его щетину, вдохнула аромат его одеколона и шампуня для волос, услышала запах его пота, проникающего через джинсовую рубашку.

Они танцевали, соприкасаясь щеками, и Сэм настороженно оглядела зал – нет ли там Чарли Эдмундса или еще кого-нибудь из их общих знакомых, но, кроме маркетологов, там никого не было. Они смеялись над очередным анекдотом, а проститутка у стойки бара курила сигарету.

Сэм почувствовала, что Кен уверенно и жадно гладит ее спину, и неожиданно вспомнила другую историю, казалось навсегда позабытую. Холодная, свежая ночь. Сильный запах кожи, исходящий от сидений в автомобиле. Легкое чувственное прикосновение пальцев молоденького парнишки к ее ноге чуть выше чулок, к тому месту, где ее кожа уже покрылась мурашками. Из автомагнитолы звучит страстная полуночная музыка: «Je t’aime, je t’aime».[9] Окна машины запотели, и Сэм вспомнила, что тогда ее очень тревожило, а вдруг кто-то подглядывает за ними из темноты. Она отчетливо помнила звук рвущейся бумаги, резиновый запах презерватива, шорох одежды и неловкие стоны. А потом, несколько секунд спустя, она лежала на спине, чувствуя на себе невероятно тяжелое тело юнца, который все спрашивал у нее: «Ну как? Тебе понравилось? Тебе было хорошо? Господи, это было здорово, правда?» Да неужели? Честно говоря, Сэм даже не знала толком, а было ли что-то вообще, успел ли он зайти в нее, или же у него случилось, как там это правильно называется… вроде бы преждевременное семяиспускание?

Сэнди. Она помнила его имя, но вот лицо парнишки стерлось из памяти. Светлые волосы – и больше ничего. Все остальное как в тумане.

Музыка смолкла, и Сэм отпрянула от партнера. Их глаза встретились.

– Вы очень привлекательный мужчина, Кен. Не искушайте меня.

– Я? Я всего лишь только танцевал, – сказал он, твердо глядя ей в глаза. – Но вообще-то, я бы хотел переспать с вами.

Сэм отрицательно покачала головой:

– У нас замечательные отношения, Кен. Давайте не будем… – Она пожала плечами. – Я сейчас должна быть сильной. Да, оставаться сильной и сохранять ясную голову… как бы трудно это ни было. – Сэм крепко обняла его. – Я уверена, что получила бы огромное удовольствие, занимаясь с вами любовью. Но я не могу. – Она слегка коснулась губами его уха, потом отстранилась. – Давайте лучше выпьем.

Шампанское уже стояло на столике, и Кен наполнил бокалы. Чокнулись, выпили, Кен закурил.