Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон

Джолин

– Можешь себе представить – у них закончились платья с акулами?

Адам вел себя так, словно не слышал меня. Как только я распахнула дверь, его лицо стало бесстрастной маской, и я не могла понять, то ли он ошеломлен моей сексуальностью, то ли вообще не узнал меня.

– Ну, ты выглядишь классно. – Я шагнула вперед, чтобы поправить ему галстук, но Адам поймал меня за руку.

– Ты такая красивая.

Я замерла от благоговения в его голосе, и во мне как будто разлилось солнце, яркое и теплое.

Ладно. Начало мне понравилось. Я хотела придумать что-то в стиле «Ла-Ла-Ленд», а именно – синего коктейльного платья героини Эммы Стоун. Хотя мое платье было длинным, а не до колен, с королевским синим цветом я точно не промахнулась. Мне, конечно, грозила смерть от обморожения, но изумленное выражение лица Адама того стоило.

Я покружилась, потому что невозможно устоять на месте, когда надеваешь такую струящуюся юбку. Мои волосы – на то, чтобы высушить их, накрутить, придать им блеск и мягкость, ушло целых два часа, – взметнулись вокруг меня накидкой цвета шоколада. Адам сглотнул.

Не зря старалась.

И тут с подъездной дорожки донесся протяжный гудок.

Губы Адама сжались в тонкую линию.

– Мне нужно поговорить с тобой о моем брате и его спутнице.

Я отмахнулась от него.

– Нам нужно быстро сфотографироваться для твоей мамы. – Я окинула взглядом его пиджак и усмехнулась, когда угадала, в каком кармане лежит телефон. Я прижалась к нему сбоку, и он улыбнулся в камеру без всякой подсказки с моей стороны. – Скажи ей, что мы будем посылать фотки до тех пор, пока не напьемся настолько, что не сможем держать в руках телефон.

– Джолин передает привет, – нараспев произнес Адам, спешно набирая сообщение и отправляя фотографию.

Я рассмеялась.

– Уже говоришь за меня? Боишься, что к концу вечера я нанесу непоправимый ущерб твоей репутации?

– Ты определенно сделаешь что-то с моей репутацией.

Солнце во мне превратилось в сверхновую звезду. Я даже взглянула на свою кожу, чтобы убедиться, что она не светится.

– Адам, ты пытаешься сказать, что тебе нравится мое платье? – Я схватила с вешалки пальто.

– Я вообще боюсь прикасаться к тебе.

– Ну ладно, теперь я краснею. – Мое лицо горело, и это было ничто по сравнению с тем, что творилось у меня внутри. Он так изящно говорил комплименты и при этом выглядел совершенно искренним.

– Но, серьезно, насчет Джере…

– Джолин! Я нашла! – Мама сбежала вниз по лестнице, запыхавшаяся, но торжествующая, потрясая в воздухе кулаком. Она проскользнула мимо Адама и, взяв меня за плечи, развернула лицом к зеркалу в прихожей. Потом накинула мне на ключицы тонкую нитку жемчуга и застегнула ожерелье. – Вот. Ты само совершенство.

Я нежно погладила пальцами жемчужины. Они были прекрасны и делали меня приторно милой, но я сказала спасибо, потому что мама улыбалась, впервые с того вечера, как я заикнулась об Адаме и зимнем бале.

Она молчала до тех пор, пока примерно час назад не появился Том, и тогда она окунулась в роль встревоженной матери, отправляющей свою дочь на первые в жизни танцы.

Мне приходилось постоянно напоминать себе, что все это не по-настоящему, потому что было приятно видеть, как она возится с моими волосами, разглаживает невидимые морщинки на платье и в последнюю минуту бросается на поиски ожерелья, которое сама когда-то надевала на выпускной бал.

Ее охватила паника, когда она сразу не смогла найти ожерелье, как будто это какой-то символ связи матери и дочери. Или я так думала, пока не поняла, что все это делается напоказ, ради Тома, а вовсе не для меня. Он появился впервые за неделю, и она не собиралась упускать свой шанс.

Она выбрала подходящую позу, стоя позади меня, так чтобы свет правильно падал на лицо, чуть повернутое в сторону Тома. Все это так напоминало сцену из «Степфордских жен» – и даже не оригинала, а жалкого ремейка, где впустую растратили талант Николь Кидман. Будь у меня больше времени, я бы поискала пульт, чтобы выключить это позорище.

– Очаровательно, – сказал Том, присоединяясь к нам в прихожей и обнимая маму за талию. – Даже не могу решить, кто красивее.

– Джолин, – сказала мама-бот. Встроенный компьютер добавил соблазнительного блеска ее глазам, когда она посмотрела на меня. – Она как видение. – Мама расцеловала меня в обе щеки, оставляя следы помады, которые мне пришлось стереть, прежде чем повернуться к Адаму. – Джолин, разве ты не собираешься нас познакомить?

– Мама, это Адам Мойнихэн. Адам, это моя мама и ее бойфренд, Том.

Я не могла понять, что Адам думает о моей матери. Она вела себя как нельзя лучше. Я понимала, что это шоу, которое она устраивала для Тома, но мне было плевать на ее мотивы, лишь бы она оставалась такой до нашего отъезда.

Адам кивнул Тому, прежде чем протянуть руку моей маме.

– Приятно познакомиться, миссис Тимбер. У вас прекрасный дом.

– Я тоже очень рада знакомству. Джолин так много рассказывала о тебе. Пожалуйста, зови меня Хелен.

Я ей ни слова не говорила об Адаме, но была слишком благодарна за этот момент нормальности, пусть даже искусственной, чтобы возражать. И действительно, какой в этом смысл?

Они поболтали еще с полминуты, прежде чем Джереми снова посигналил клаксоном, и на этот раз ничто не указывало на то, что он еще подождет.

Мама-бот снова удивила меня, рассмеявшись в ответ, когда Адам извинился за своего брата.

– Должно быть, ему не терпится потанцевать со своей девушкой. Не буду вас задерживать, но очень хочу сделать одно быстрое фото. – Она подняла палец и бросилась в другую комнату за телефоном.

Наши улыбки получились натянутыми, потому что Джереми все время сигналил, но это дало нам повод уйти, как только мы сфотографировались. Напутствие от мамы-бота, чтобы Адам позаботился о ее малышке, полетело нам вслед.

Гудок не смолкал, пока Адам не открыл заднюю дверцу машины, и к этому времени его лицо стало пунцовым как никогда, но не от смущения. Он ничего не сказал, закрывая мою дверь, затем обошел машину со стороны водителя и открыл дверь Джереми.

– Если бы ее мама не наблюдала сейчас за нами, я бы выбил тебе зубы. – Он захлопнул дверь и скользнул на сиденье рядом со мной. – Извини, – сказал он.

– Зато он помог нам быстрее выбраться из дома.

– Всегда пожалуйста, – сказал Джереми, поворачиваясь ко мне лицом.