Озеро скорби - Эрин Харт

Войти в дом без дверей казалось немного меньшим вторжением, чем совершить взлом, но Норе все-таки было не по себе, когда она зашла в пчеловодческий сарай Чарли Брейзила. Две вещи заставили ее преодолеть смущение: образ Кормака, которого все еще допрашивали как подозреваемого, и сожаление, до сих пор не покидавшее ее, что она не сделала большего, не надавила сильнее, чтобы все прояснить, когда ее сестра все еще была жива. Она больше не могла себе позволить застенчивости.

Дверной косяк некогда был покрашен в зеленый цвет, а побелка давным-давно осыпалась со стен из-за сырости. Она шагнула через порог и увидела рваную занавеску, приколоченную гвоздями к оконной раме. Легко было представить отца и мать на привычных местах у очага, босоногих детей с худыми лицами в передниках. Разве были в Ирландии места, где не было привидений?

Чарли Брейзил поставил новые рамы вдоль стен. Его пчеловодческий костюм, шляпа и сетка висели на крючке рядом с дверью, а его дымарь — небольшая жестянка со встроенными мехами, которую пчеловоды используют для контроля за пчелами — стоял готовым на подоконнике; рядом лежал коробок спичек. Под одним из маленьких окон стояла простая металлическая койка с аккуратно заправленной постелью. Кто-то здесь ночевал, если не каждую ночь, то, по крайней мере, время от времени. В плотной крошливой известке стен было больше дюжины дырочек, говоривших о том, что здесь что-то было прикреплено гвоздями, причем весьма недавно. Нора встала на колени, чтобы заглянуть под койку, и увидела что-то, похожее на открытку, лицевой стороной вниз на земляном полу у стены. Протянув одну руку, почти боясь того, что могла найти, она нащупала плотную гладкую бумагу.

С другой стороны была не фотография, как она почти уже представила себе, а подробный рисунок тушью, подобный тем, которые она видела в археологических книгах Кормака, только слегка посеревший от плесени. На нем было изображено блюдо или щит со смутно знакомым узором, напоминавшим ей о железном веке. Она провела пальцами по изгибам в форме буквы S и скрижалям, нарисованным на бумаге точно так, как они были изначально выгравированы на металле. Что такой рисунок делал в пчеловодческом сарае Чарли Брейзила? Она заметила дырку в бумаге, в которой все еще торчала кнопка. Не это ли нашла Урсула? Она посчитала равномерно размещенные дырки в стене: их было семнадцать, словно там когда-то висели еще такие рисунки.

Нора опустила рисунок в карман куртки и осмотрела крошечную комнатку еще раз. Она задалась вопросом, что стало с людьми, которые здесь жили. Дом, похоже, не был заброшен совсем: проеденные червями полки у разделительной стены были все еще заставлены разбитыми чашками и блюдцами. Кто-то достаточно регулярно подметал пол, вероятно, той метлой, что стояла в углу, а деревянные ступени на чердак были недавно отремонтированы — на обветренном дереве сверкало несколько шляпок гвоздей.

Она проверила первую ступеньку и, сочтя ее достаточно прочной, отважилась забраться по короткой лестнице на чердак. На полу лежал открытый чемодан. Она наклонилась, чтобы рассмотреть разбросанное содержимое: одежду, которую, похоже, порвали на лоскутки, перемешанную кучу газетных вырезок и несколько старых фотографий, поблекших от времени и погоды. На верхней фотографии, липкой от меда, была молодая женщина. Судя по ее одежде, фотография, похоже, была сделана достаточно давно. Нора закрыла чемодан и поискала инициалы, бирку, что угодно, что рассказало бы, кому это принадлежало; но покоробленный картон не давал разгадки, а просто разваливался там, где петли ослабли. Она продолжила осматривать тесную чердачную комнатку, забросанную старым хламом, ржавыми гвоздями и проволокой. Может. Чарли раскапывал предметы, подобные диску на рисунке, и Урсула наткнулась именно на это. Как сказал Найалл Доусон, раскопки без лицензии были уголовным преступлением — но стоило ли это убийства?

Снизу раздался шум; кто-то вошел в дом. Прижавшись к полу. Нора ощутила прилив адреналина. Ноздри ее наполнились запахом пыли и сырости, и она отчаянно надеялась, чтобы не чихнуть или кашлянуть и не выдать себя. Между половицами были широкие щели, и ей была видна комната внизу.

Это был Чарли Брейзил. Но он не подошел к своим костюму и перчаткам. Он был здесь зачем-то еще. Затаив дыхание, Нора наблюдала, как он опустился на колени у очага. С помощью кочерги он приподнял серый плитняковый камень в углу. Из-под него он вытащил плоскую жестяную коробку и положил на пол рядом с собой, потом сдвинул камень обратно на место и посыпал его золой. Нора попыталась бесшумно переползти выше, чтобы занять более удобную позицию.

Чарли открыл коробку и достал кучу рисунков, подобных тому, что были у Норы в кармане, затем проверил и другие предметы в коробке. Она услышала звон металла о металл и увидела деньги, кольца, браслеты, топорище, монеты. Чарли полез в карман, достал, судя по виду, первобытный кинжал, и вынул клинок из ножен. В руках у него сверкнула тусклая бронза, и Норе даже на расстоянии стало ясно, что нож был несовременным. Она ощутила приступ холодного страха. Это мог быть нож, которым убили Урсулу Даунз. Если Урсула узнала о кладе Чарли, что бы она сделала? Наверное, она бы захотела поучаствовать. Чарли говорил, люди спрашивали его, где было захоронено золото, которое Доминик и Дэнни Брейзилы предположительно оставили себе из Лугнабронского клада. Нора попыталась точно вспомнить, что Урсула сказала Чарли тем днем: «Я знаю, что ты прячешь».

Она почувствовала что-то на левой лодыжке, около того места, где крыша сходилась с полом. Одна из пчел Чарли пробралась ей между брючиной и носком и медленно ползла к колену. Она не могла двинуться, боясь зашуметь, поэтому задержала дыхание, пытаясь силой мысли заставить чертово насекомое развернуться и отправиться назад, туда, откуда оно прилетело. Ей нужно быть очень осторожной, чтобы не спровоцировать пчелу; Нора знала по опыту, что жалящая пчела выпускает феромон, который побуждает других пчел присоединиться к атаке. И она видела, какой урон может нанести рой разгневанных медоносных пчел. В качестве другого варианта можно было выдать себя и выбраться сейчас же — но эта перспектива ее не радовала после того, как она увидела нож, которым, возможно, перерезали горло Урсуле.

Чарли вложил кинжал обратно в ножны, затем осторожно положил его в карман и опустил жестянку в тканевый мешок, который достал из другого кармана. Он перебирал эти вещи; может, Урсула их нашла, и он боялся, не копался ли здесь кто-то еще. Пчела медленно двигалась к ее левому колену, и Норе приходилось бороться с побуждением раздавить ее и побежать. Если бы только Чарли ушел, она бы смогла сдвинуться, убраться отсюда… Он встал, осматривая комнату. Нора непроизвольно дернулась, почувствовав, как пчела опять двинулась, а затем замерла, когда Чарли начал подниматься по лестнице. Он остановился, едва просунув голову в верхнюю комнату, сосредоточенно прислушиваясь, и Нора надеялась, что ее дыхание не было слышно оттуда, где он стоял, что он не мог чувствовать вибрацию ее сердца, неистово колотившегося о ее ребра. Она ощутила укус пчелы, словно обжигающе холодное прикосновение крапивы, пока наконец боль не расплылась единой пульсирующей массой. Она старалась успокоить свой разум, притупить чувства, дышать беззвучно несмотря на жуткий страх, что она вот-вот закричит.