Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

Правительство снова ушло в отставку, и все политическиекомментарии сводились к вопросу: какие партии войдут в новое правительство, ктоего возглавит — христианский демократ, республиканец или социалист? Во всякомслучае, по улыбке президента республики было видно, что этот вопрос еще нерешен. Кинничи недовольно засопел.

В дверь постучали, вошел охранник.

— Господин следователь, к вам дон Микеле.

Кинничи моментально выключил телевизор.

— Зови.

— Где ваш секретарь? — спросил Шарль.

— Я его отослал. Мы будем только втроем. Я попросил нашегогостя прийти без адвоката.

Дверь приоткрылась, и охранник, льстиво изгибаясь, придержалее. В комнату не спеша, довольно уверенно вошел старик лет шестидесяти.Подвижное лицо, темные глаза и острый выпирающий подбородок приковывали к себевнимание. Он был среднего роста, одет в темно-синий костюм. Шарль заметил, что онслегка прихрамывает.

Вошедший, не дожидаясь приглашения, кивнул следователю иопустился на стул. За ним сел и Кинничи. Шарль отошел к окну.

— Не туда, — вдруг раздался хриплый голос.

Дюпре обернулся.

— Сядь так, чтобы я тебя видел, — старик ласково смотрел нанего, но в голосе слышался металл.

Шарль взглянул на Кинничи.

Тот неопределенно пожал плечами, и Дюпре решил повиноваться.Он взял стул и сел слева от Кинничи.

— Ты звал меня, Рокко? Я тебя слушаю. Предупреждаю: ниодного вопроса. Иначе я потребую своего адвоката. Ты просил меня приехать начастную беседу, и я решил приехать. Я уже давно тебя не видел. Говорят, ты иФальконе снова что-то задумали. Ай-яй-яй, а еще наш земляк, сицилиец.

Кинничи чуть извиняюще улыбнулся.

— Ну, дон Микеле, вам жаловаться грех. Вам-то я не доставлялбеспокойства.

— А Чефалу забыл? Там, если мне не изменяет память, ты троихарестовал. А ведь все хорошие ребята, примерные отцы семейств. А в Ликате?Приехал с шумом, пострелял, и в результате оставил две семьи без отцов.Нехорошо, — старик вдруг сверкнул глазами, и Дюпре почувствовал такую ненавистьк нему, что содрогнулся. — Нехорошо, — повторил старик.

Следователь взглянул на Дюпре.

— Дон Микеле, это моя работа. Я не приказывал их убивать. Ониубили полицейского, и карабинеры вынуждены были открыть огонь. Я тогда оченьсожалел об этом.

— Сожалел, — прохрипел старик, — сожалел… Ну да ладно. Мылюди мирные, нам в ваших делах трудно разобраться. Говори, зачем звал?

— Дон Микеле, вы, кажется, знаете Ди Перри. Что он зачеловек, по-вашему?

Старик равнодушно уставился на следователя.

— Ты что, только поэтому меня и звал? Что за человек? Тебелучше знать. Хороший человек. Торгует яблочками, сливами, грушами. Никому вредане делает. А для чего он тебе? Я же предупреждал — ни одного вопроса.

— Да нет, дон Микеле, я не настаиваю. Не хотите — неговорите. Просто нам стало известно, что он и наркотиками занимается. Вот мы ирешили спросить вас.

Старик даже не спросил про наркотики. Его показное равнодушиекак рукой сняло. Забыв всякую осторожность, он гневно прохрипел:

— Джованни? Этот щенок? Не посмеет. Я его хорошо знаю. Егохобби — овощи, фрукты, и ты напрасно его подозреваешь.

— Ну что вы! — Следователь подмигнул Дюпре. — Не подозреваю.У нас вот есть кассета с записью разговора Ди Перри со связным триады «Черныемечи». И большая партия, дон Микеле, — целых сто пятьдесят килограммов.

— Врешь, — убежденно сказал старик, — Джованни не посмеет.Он не занимается наркотиками.

— Хотите послушать? — вместо ответа спросил следователь.

Старик задумался. Он почувствовал подвох.

— А зачем мне слушать?

— Просто так. Чтобы убедиться, что я не вру. Так включатьзапись?

Старик промолчал.

Кинничи кивнул, и Дюпре, достав заранее приготовленныймагнитофон, вставил кассету. Раздалось шипение, и послышался голос Ди Перри.

С первой же минуты Шарль обратил внимание на поведениестарика. Услышав голос Ди Перри, дон Микеле вцепился правой рукой в край столаи за все время не проронил ни звука. Лишь судорожно сжатые пальцы говорили оего состоянии. Запись кончилась. Старик продолжал сжимать край стола.

— Где сейчас Ди Перри? — с усилием вымолвил дон Микеле.

— Мы выпустили его на свободу. Адвокат говорит, что это недоказательство.

Старик выпустил край стола и улыбнулся.

— Хитер, — сказал он, — хи-те-е-ер. Хочешь помочь нам,Рокко? Я не ожидал от тебя.

— Да нет, дон Микеле. Просто хочу выяснить, может ли ДиПерри торговать наркотиками? Вот вы говорите, что нет. Я тоже так думал, новидите? И кроме того, говорят, сам Индзерилло дал свое согласие. И Бонтадетоже.

Старик открыл рот, выпустил воздух и снова закрыл. Дюпреиспугался, что того сейчас хватит удар.

— Ну, если ты врешь, Рокко, — сказал с открытой угрозойстарик, — если ты врешь…

— Ди Перри действовал по указанию Сальваторе Индзерилло —вот протокол допроса связного, — следователь брезгливым жестом бросил нескольколистков бумаги на стол перед своим собеседником. — Можете прочитать.

Старик дрожащей рукой полез за очками, достал их, водрузилна нос и, собрав листки, принялся читать. Дюпре обратил внимание на его руки.Крупные, с набухшими венами, это были руки крестьянина или фермера, но невсесильного миллионера и главы одного из «семейств» мафии, одного из ее«некоронованных королей».

Шарль не знал, что за дверью стоят двое телохранителей донаМикеле. А на улице их ждут две машины с вооруженными людьми мафии. Он не знал,что адвокат находился наготове здесь, во Дворце правосудия, с самого утра. ДонМикеле предусмотрел все меры предосторожности, но такой новости он явно неожидал. Руки, державшие листки, начали дрожать, и старик время от времениопускал их на стол. Кончив читать, он аккуратно сложил листки бумаги и протянулих Кинничи.

— Возьми.

Следователь спрятал бумаги в ящик стола.

— Ну так что, может Ди Перри заниматься наркотиками или нет?Как вы считаете, дон Микеле?

Босс мафии зло прищурился.

— Я всегда говорил, что этому мальчишке нельзя доверять. НоРозарио не слушал меня… Да… — зло протянул старик, — ты сообщил мне плохую новость,Рокко. Но я все равно доволен, что узнал. У тебя все?