Шестой грех. Меня зовут Джейн - Анна Данилова

— Да, это может быть. Я такая. Всегда рассчитываю только на себя. Единственным человеком, которому я полностью доверяла и с которого всегда брала пример, — это мой дядя Мэтью.

— Джейн, и ты не можешь вспомнить, когда и при каких обстоятельствах ты бронировала номер?

— Да это легко проверить. Скорее всего, я сделала это по Интернету.

Но через несколько минут, порывшись в своей почте, я поняла, что такого письма нет.

— Вероятно, я сделала заказ по телефону, — сказала я неуверенно. — Иначе — как?

— Подробностей я не знаю, — проговорила Глафира. — Но все равно, я считаю, что теперь, когда мы знаем, что ты останавливалась в гостинице, у нас появилась надежда, что твой багаж и твои документы находятся именно там!

— Чемодан с сумкой, возможно, но что касается дамской сумочки с документами и деньгами, то, скорее всего, ты, Джейн, вышла из номера все же с ней, — возразила Лиза. — Не думаю, что ты вышла из своего номера, отправляясь на прогулку по Москве, без документов и кредитных карт.

— Значит, я еще не скоро получу свои документы, — расстроилась я. — Что теперь делать?

— Поедем в Москву. На машине, — ответила Лиза. — Мы с Глашей тебя отвезем. Можно было бы на поезде, но без документов это невозможно.

— Хорошо, я согласна! Лиза, я так тебе благодарна. И тебе, Глаша, тоже, и Валентине, вашей подруге… Не представляю, что было бы со мной, если бы вы не приехали за мной на эту станцию…

— Скорее всего, тобой заинтересовалась бы милиция. Тебя задержали бы, начали разбираться, кто ты и откуда. Возможно, тебе пришлось бы отвечать на точно такие же вопросы, как и сейчас. Другое дело, что ты страдала бы не только морально, но и физически. Не думаю, что тебя обеспечили бы ванной с горячей водой, чистой одеждой, хорошей едой.

— Вот! И я об этом же! Так вам благодарна! Я не совсем поняла, чем вы занимаетесь, но в любом случае я должна сказать, что, как только у меня появятся мои документы и я буду в состоянии распоряжаться своими финансами, я отблагодарю вас за все! Я умею быть благодарной.

— Ладно, Джейн, не переживай. Жаль, конечно, что ты, наша гостья, попала в какую-то нехорошую переделку, в результате которой потеряла здоровье и деньги с документами, и что вместо того, чтобы осматривать столичные достопримечательности, оказалась в богом забытом Татищеве…

— Да уж, Татищево… Я никогда прежде не слышала о такой станции.

— Однако, как сказала Валентина, ваша проводница утверждала, что ты, садясь в поезд, попросила ее довезти тебя именно туда и что ты и денег ей дала именно столько, сколько стоит поездка до Татищева.

— Ты только что сказала, что без документов меня не посадят на поезд… Но эта проводница-то посадила!

— Она нарушила правила, она взяла безбилетного пассажира, а деньги, которые ты ей дала, положила себе в карман. Понимаешь?

Я с трудом, но понимала. Одно отказывалась понимать — зачем я назвала ей эту станцию — Татищево?

— Знаешь, что мне еще пришло в голову?! — воскликнула Глафира. — А что, если не ты сама садилась в поезд и расплачивалась с проводницей и станцию не ты ей называла, а те изверги, что напали на тебя? Ограбив, решили избавиться от тебя таким вот странным образом — отправить подальше от Москвы.

Я не знала, что ей ответить. В принципе, и такое могло случиться.

— Хорошо, — подытожила Лиза. — На этом и остановимся. Сначала тебя Виктор Сергеевич подлечит, потом мы все вместе отправимся в Москву, где и начнем действовать: «Националь», посольство и, если понадобится, московская милиция.

В ту минуту, когда я лежала в постели и чувствовала себя очень слабой, этот план действий показался мне просто грандиозным, невероятным!

— Yes, is good, the thanks… (Да, хорошо, спасибо…) — И я снова расплакалась.

N-ск, 2005 г., Нина Цилевич

Как-то так вышло, что сразу после моего замужества у меня случилось много командировок. Думаю, это было вызвано тем, что мой шеф, Михаил Яковлевич Шаронов, зачастил в Москву и ему просто необходима была компания. К счастью, больше всего его все же интересовали деньги, а не женщины, поэтому ко мне он, молодой еще мужчина, во время этих командировок не приставал, но всячески намекал, что мое женское присутствие на переговорах помогает ему при подписании договоров. Сказать, что мне моя работа нравилась, — слукавить. Да, мне платили хорошо, и я должна была бы любить свою работу, но, признаюсь, от природы я все же лентяйка. Я люблю поспать, люблю смотреть видео часами, рассматривать альбомы с репродукциями импрессионистов, люблю рисовать цветы акварелью, люблю печь пирожные… Словом, в идеале я хотела бы просто сидеть дома и наслаждаться жизнью в ожидании рождения ребенка. Однако забеременеть мне пока не удавалось, Андрей же раздражал меня все больше и больше. Стерпится — слюбится, эта формула хороша лишь там, где есть богатый муж, которого можно еще полюбить и потерпеть. Если же он беден, то ты сначала просто не уважаешь его, потом начинаешь его презирать, а еще позже открыто ненавидишь и видишь в нем источник всех своих проблем и неприятностей.

Конечно, уже очень скоро я пожалела о своем замужестве, и, пользуясь редкими минутами, когда Андрея не было дома, я подолгу беседовала с портретом своего отца, рассказывая ему, насколько я несчастлива в этом браке, как мне осточертел мой муж, как он мне противен и вообще, что я была бы счастлива, если бы разошлась с ним. Все чаще и чаще меня стали посещать мысли завести ребенка и воспитывать его самостоятельно. И наплевать мне уже было на общественное мнение. Ну и пусть, что маленький городок и все всё знают. Пусть осуждают, что, забеременев, я ушла от мужа. Значит, такой муж. Меня-то шлюхой никто назвать не может — я никогда и никому не давала такого повода. Напротив, наша семья здесь всегда была на хорошем счету. Пожалуй, это единственная семья интеллигентов, ученых и вообще разносторонне образованных людей.

Мы с Андреем не ругались. Жили тихо, каждый в своем углу занимался своим делом. У каждого была своя комната с телевизором, книгами и даже пепельницами. Первые дни завтракали и ужинали в кухне за одним столом, но потом и это исчезло: каждый стал есть в своей комнате, перед телевизором. Признаюсь, дошло до того, что мне кусок в горло не лез без телевизора.

Спали мы, правда, вместе, в одной постели. Мне же надо было как-то забеременеть. Однако интимная наша жизнь протекала убого и была лишена всякого удовольствия. Я ложилась со своим мужем, как на больничную кушетку — в ожидании сеанса оплодотворения. Ни о какой любви не могло быть и речи. Быть может, поэтому, обманутая моей нелюбовью к Андрею, природа и не награждала меня плодом. Все-таки дети должны рождаться либо по любви, либо, как это чаще всего бывает, от удовольствия. В нашем же случае не было ни того, ни другого.

Вот люди решили жить вместе, создать семью. А как ее создавать, когда видеть мужа не хочется? Когда, услышав звон ключей в прихожей, понимаешь, что твое время вышло, что пришел муж и теперь ты себе как бы не принадлежишь. Что ты должна тратить свое время и энергию на другого, в сущности, чужого тебе человека. И вот тогда начинаешь сожалеть о том, что ты не одна, что в свою квартиру ты поселила постороннего, с которым теперь приходится считаться! И все это ради чего? Ради ребенка, которого, по сути, можно было бы родить и без брака!