Радио Хоспис - Руслан Галеев

– Давай на «ты» уже.

Стас озябшими руками открыл дверь «студа». Внутри было не намного теплее, но в салон не пробирался ветер. Неуверенно заурчал мотор, загудела печка. Стас достал неловкими пальцами пачку сигарет, прикурил от протянутой Беби-Бумом зажигалки.

– Выкладывай.

– Тут такое дело… – Беби-Бум снял перчатки, потер руки. – Взорвался, видимо, водород. Большие объемы.

– Здесь была какая-то любительская лаборатория, – кивнул Стас, – не исключено, что…

– Вот как раз и исключено, – покачал головой Беби-Бум. – Вы видели воронку? Она, так сказать, каплевидной формы.

– И что это должно мне сказать?

– От взрыва таких не бывает. От обычного то есть. Думаю, – Беби-Бум потер подбородок и нахмурился, – что источник водорода упал сверху. По косой, так сказать.

Стас посмотрел на подчиненного.

– То есть как это сверху? Что могло сверху упасть? Биплан?

– Конкретнее не скажу. Но не биплан. Возможно, дирижабль. Тут все подчистили, обломков никаких я не нашел. Но что, так сказать, могло упасть, да еще с таким количеством водорода?

Стас откинулся в кресле. Сигарета так и дымилась в его руках, пережигая бумагу и табак в пепел. Интересно, мелькнуло в голове у Стаса, мелькнуло совсем некстати, не в контексте, был табак и была бумага, а стал просто пепел. Интересно… За стеклами салона гудел ветер, неся змеящуюся поземку по безлюдному белому миру, закручивая ее в чудные спирали, кидая оземь и вновь подбрасывая. Казалось, что ветер – это хорошо выспавшийся сытый кот, а поземка – измученная и ко всему готовая белая мышь, потерявшая всякую надежду выжить в его когтях… Салон постепенно прогревался. Стас было подставил руки под поток теплого воздуха, но тут же убрал. Руки и ноги начинали болеть, согреваясь.

– Не понимаю.

– Я тоже не понимаю, – кивнул Беби-Бум. – Нигде про такое падение не говорилось. Я бы запомнил. Упал-то, конечно, не пассажирский, они огромные, тут бы еще и склады, так сказать… Но даже энергосборники когда падают, во всех газетах пишут. А тут – тишина. И я вот что прикинул. Снайпер-то ваш тоже откуда-то сверху работал. Так, может, так сказать… Не случайность?

– Что не случайность? Таран дирижаблем?

Стас открыл дверь, выбросил окурок. В лицо ударил ледяной ветер. Стас поторопился закрыть дверь.

– Бред какой-то.

– Может, и бред, только я руку на отсечение даю, что это был энергосборник.

Через четверть часа явился Хворостов. Сел в машину, потянулся к термосу с кофе.

– Все бесполезно, – сказал он, сделав долгий глоток, – все слышали взрыв, но никто ничего не видел. Из интересного… Две семьи съехали. Практически в считаные дни, хотя до этого никуда не собирались. Скажи, Стас, – Хворостов говорил все это, почти не меняя интонации, все внимание, казалось, отдав дымящемуся кофе, – насколько высоко сидят те, кто хочет прикрыть это дело?

– Достаточно высоко, – ответил Стас, протягивая Хворостову сигареты и пытаясь прочитать хоть что-то в его скупой мимике.

– Я так и думал, – кивнул русский, угощаясь. – Семьи уезжали на больших грузовиках. Думаю, армейских. В один и тот же день.

Они помолчали. Стас включил радиолу и покрутил ручку настройки. Но то ли складские бастионы, то ли какие-то иные особенности местности не пускали в эфир озябшего на краю белой каплевидной ямины «Студебеккера» радиоголоса… Стас снова выключил радиолу и откинулся в кресле.

– Знаете, что я сейчас чувствую, так сказать?.. – вклинился в разговор Беби-Бум. – Помнится, во время войны, бывало, наткнешься на незнакомую мину… Ну вот как есть незнакомую, а делать нечего, сапер обязан расчистить путь пехоте… Так вот, раскручиваешь ты это чудовище и все время ждешь взрыва. Все время кажется: вот именно в это мгновение… А оно все тянется и тянется, и ничего не происходит. Мне повезло, взрыва так и не случилось, но многим ребятам из моей роты не повезло, так сказать… Не так, как мне.

– К чему ты это сейчас? – протягивая ему термос, спросил Хворостов.

– Благодарствую… А к тому, что у меня вот как раз сейчас ощущение, что я раскручиваю мину, и мина эта мне, так сказать, совершенно незнакома. А мгновение все тянется и тянется, и ничего не происходит…

Они снова замолчали. Стас подумал, что каждый из них прожил уже достаточное количество лет, чтобы забить склады своей памяти под самую завязку прекрасным, смешным и стоящим запоминания, но почему-то все эти мирные дни и недели легко перебиваются краткими, но незабываемыми воспоминаниями о мгновениях войны. Как будто, как бы далеко ни уходили люди от нее, она все время сидит, притаившись за спиной, готовая выйти и наложить свою костлявую руку на твое прошлое, настоящее и будущее…

В салоне было накурено, пахло кофе и потом. Думая о своем, о странной встрече в лабиринтах складов, о странном падении дирижабля (если Беби-Бум прав), о той ночи на блокпосту, когда Гейгер сообщил ему о смерти группы Югиры, Стас пробормотал, сам того не замечая, вслух:

– Мне бы немного времени, чтобы разобраться во всем этом…

– А вот времени-то у нас, так сказать, нет, – поняв его по-своему и все же правильно поняв, проговорил Беби-Бум. – Кофе?

– Нет… Для Душки Джи оставьте глоток. Что-то его долго нет.

Стас оглянулся вокруг и вдруг увидел въезжающую на пятачок черную машину. Сердце екнуло.

– Неслучайные гости, – пробормотал Хворостов.

– Не исключено, что по нашу душу, – предупредил Стас остальных. – Если что, мы пять минут назад приехали. Сидим, кофе пьем, собираемся воронку осмотреть.

– Там мои следы, – вполголоса пробормотал Беби-Бум, – натоптал.

– Ну… значит, воронку уже осмотрели и греемся. Выводов пока никаких не делали.

Машина подъехала вплотную к «Студебеккеру» и остановилась. Из салона неторопливо вышли двое: один в дорогом гражданском пальто и шляпе, которая стоила больше месячного оклада Стаса, второй – в черной форме ополченца. Стас опустил окно.

– Что-то ищем, джентльмены?

– Хотели задать вам тот же вопрос, господин…

– Бекчетов. Станислав Бекчетов, детектив Управления юстиции. – Стас протянул в окно портмоне со значком.

– Ясно. – Тип в гражданском скользнул равнодушным взглядом по значку, но в руки брать не стал.

Ополченец и вовсе не смотрел в их сторону. Крутил головой, как заведенный, как будто надеясь высмотреть что-то и в то же время опасаясь высмотреть. У него было стандартное, незапоминающееся лицо. Может, у них по каким-то особенностям внешности принимают, подумалось Стасу, чем меньше индивидуальности, тем лучше?

– Детектив, вы давно здесь? – задал вопрос гражданский, опираясь о крышу «студа» и заглядывая в салон. – Добрый день, джентльмены.

– Да нет, не долго. Минут, наверное, двадцать, – покачал головой Стас. – Кофе желаете?