Мой злодей. Книга 1 - Мария Власова

– Моя лошадь поранилась, пока я скакал к загородному дому, – сказал он, небрежно осмотрев свои руки, и принялся надевать перчатки. Недалекая Рианна, возможно, и поверила бы, что он испачкался и поранился, когда помогал лошади, но я-то знаю, что такие ссадины остаются исключительно тогда, когда с кем-то, дерешься. У меня самой часто в бурные подростковые годы были сбиты костяшки на руках.

– И вы примчались ко мне, чтобы сказать, что меня разыграли? – не утаила иронии в голосе.

– Я приехал за обещанной книгой, – возразил он спокойно и даже протянул руку в перчатке, будто бы я должна немедленно ее отдать. Какая у него огромная жажда чтения, однако!

– Боюсь, я не взяла ее с собой, – развожу руками, заставляя себя невинно улыбнуться.

– Как жаль, – сказал он, но по взгляду я поняла, что просто так мне эти слова не забудут. – Тогда, пожалуй, отдадите мне ее в следующий раз.

Что его фраза – своеобразное прощание, поняла только, когда он стремительно поднялся и без разрешения схватил мою левую руку. Медленно наклонился и поцеловал тыльную сторону ладони, не отрывая при этом от меня своего завораживающего взгляда.

– Кажется, я говорила вам целовать руку исключительно своей возлюбленной, – смогла выдавить из себя лишь после того, как он отпустил мою руку.

– Я помню, – сказал. По иронической усмешке поняла, так он мне мстит за то, что в письме назвала его своим возлюбленным.

Он отдернул занавеску, и я было обрадовалась, что наконец оставит меня в покое, как его путь преградила дама в розовом платье.

– О, граф Ратморский! Не знала, что вы здесь, – улыбнулась госпожа Чарльз, причем очень фальшиво. Она даже заглянула ему через плечо, чтобы убедиться, что я тоже здесь. – И вы здесь, леди Рианна? Как вам мой ресторан? Как кухня?

– Все было очень прелестно, леди Чарльз, – натянуто улыбаюсь и с трудом поворачиваю коляску с помощью рычажка, чтобы не говорить с ней сидя к ней спиной.

– О, я очень рада, – произнесла женщина, лучезарно улыбаясь и продолжая загораживать путь Анри. – А вам, граф?

– Прошу меня простить леди, но у меня есть неотложные дела, – сообщил этот хам и, ловко обойдя женщину, покинул ресторан.

– Что это с ним? Ему не понравилась моя еда? – растерянно оглянулась женщина.

– Что вы, леди. Беловолосый принц всего лишь слишком хорошо воспитан и ему действительно нужно было спешить на встречу. Вот эти пирожные ему очень понравились, – киваю на поднос, к которому тот даже не прикоснулся, – если вы отправите ему парочку, думаю, он будет доволен. Граф на самом деле обожает сладкое.

– Действительно? – удивленно вскинула бровь женщина и затем заговорщицки ко мне наклонилась. – Я так понимаю, что у вас с графом все хорошо?

Да уж, и не знаешь, что ответить. В любом случае обо мне и Анри пойдут слухи, что бы я ни ответила. Поэтому сдержанно улыбаюсь вместо ответа.

– Мне уже пора идти, я потороплю Армана насчет вашего платья. Счёт за ужин пришлите моему отцу.

– Ну что вы! – вскликнула она так, словно я ее оскорбляю. – Как я могу?! Этот обед – мой подарок вам! Можете приезжать в любое время, особенно с графом Ратморским.

Пришлось сдержанно улыбнуться, но все выглядит так, что, если бы не граф, мне бы не простили этот дорогой обед, даже если бы я действительно собиралась за него платить. На улице меня уже ждала карета с родовым гербом и служанка.

– Все в порядке, госпожа? – спросила она, покосившись на карету. Я сразу же заметила, что кучер не Курт. Ее прислали из дома?

– Да, – неуверенно сказала, когда из кареты выскочила бледная Элла, а за ней появился отец.

– Леди Рианна? – чуть взволнованно обратилась служанка ко мне, и я увидела, что у нее красные глаза, а на щеках следы от слёз. Что это? Почему она плакала?

Когда из кареты появился отец, по выражению на его лице я поняла, что проблемы не только у Эллы, но и у меня.

– Нам нужно поговорить, дочка, – ещё никогда в памяти Рианны или моей он не обращался ко мне так холодно, а затем приказал: – Поехали домой.

На улице наступила ночь. Карету слегка трясло по ухабистой загородной дороге. Обычная карета, как тысяча из тех, что разъезжают по столице Романии каждый день. Старый Винсент – кучер, что начал работать в особняке Ратморских ещё при прежнем графе, усиленно боролся со сном. За годы работы он усвоил лишь одно, но самое главное правило этой семьи: «ошибки не прощают». Даже в своем солидном возрасте Винсент не мог рассчитывать на благосклонность молодого хозяина. Мужчина бы с радостью уехал куда подальше, в ту же деревню, где мечтал купить дом и спокойно доживать свою старость без едкого смрада промышленных котлов столицы, но судьба распорядилась иначе. Его единственная дочь попала в неприятности, и ему понадобились большие деньги, которые он мог получить лишь одним способом: продавшись Темному, иначе Анри Эзефа за глаза слуги и не называли. Проклятое существо, что противостоит великому Солнцу – это ещё сдержанное описание его хозяина. Удивительно, как мальчишка, выросший на его глазах, превратился в настоящее чудовище. Хотя, как могло быть иначе?

Хозяйка относилась к людям как к вещам и с мальчиком поступала точно так же. От воспоминаний о той ночи, когда графиня сгорела заживо в западном крыле особняка, до сих пор идут мурашки по коже. Пускай остальные и говорили о том, что Анри пытался спасти графиню, Винсент был уверен, что все было совсем наоборот. Даже апатичное и жалкое состояние мальчишки вдобавок со слезами, не могло убедить его в обратном. Тот мальчишка, которого не раз пытали в подвале, просто не мог желать спасти ту женщину, а тем более плакать и горевать по ней. Если припомнить подробности, сам Анри несколько дней после пожара помогал разбирать завалы и словно искал в них кого-то или что-то. Может он таким образом избавлялся от улик? В конце концов, у него здорово получилось, как у самого Темного.

Даже не верится, что старый Винсент, прекрасно зная историю Анри, взял у такого человека в долг. Хотя, что тут рассуждать. Ради своей Ривьеры старик был готов на многое, не особо отдавая отчёт последствиям своей сделки. Последствия были таковы: и Винсент, и Ривьера отныне обязаны служить верой и правдой своему хозяину, чтобы выплатить долг, а долг настолько велик, что, скорее всего, даже Ривьера не успеет выплатить хоть его половину. Стать буквально рабом и продать в рабство собственную дочь мальчишке, которого всю жизнь презирал – такова шутка животворящего Солнца над немощным стариком. Не было и дня, и минуты, чтобы Винсент не корил себя, что в момент нужды обратился именно к этому человеку, но тогда на кону стояла жизнь дочери, поэтому выбора у мужчины не было.

В последние дни старику не спалось: граф отправил Ривьеру в какой-то особняк работать служанкой и шпионить за кем-то. Его милая девочка никогда не работала физически, обожала читать и мечтала стать писательницей. Но переживал старик не из-за того, что она не справится с работой служанки. Винсента беспокоила судьба дочки. Ни один из тех слуг, которым граф поручал «особые» задания, так и не вернулся. Кто-то говорил, что они получают такую сумму, что работать больше нет необходимости, но кучер не верил этому. Скорее уж граф избавлялся от нежелательных свидетелей своих преступлений.