Олимпиец. Том II - Артур Осколков

Мужчина заметил, как у меня перекосило лицо, и добавил.

— Мальчик, ты что, не слышишь? Они уже тут. И не знают, что делать дальше.

Я прислушался.

Филин оказался прав. Если раньше рев приближался с одной стороны, то теперь он будто рассеивался по округе.

— Тут не окон, тяжелые каменные стены, — продолжал рассуждать Филин, пока его ребята заканчивали сооружении импровизированной баррикады. — В конце концов, даже эти животные сообразят, что у них всего один путь. Вот этот.

Старик указал битой на основной коридор.

— А когда они ломануться сюда, что ж… Больше двух за раз не пролезет. И тут-то мы их и передавим.

Он кровожадно свернул глазами.

Милая стратегия. Одна только неувязочка. Маленькая такая.

— А ты уверен, что это единственный вход?

Филин сперва дернулся, но затем расплылся в кошмарной улыбке, обнажившей его черные зубы. Мощной рукой ухватил врача и за край плаща притянул его с себе.

— Анисим, верно? Выручи меня, ответь на вопрос. Это ведь единственный вход? И выход?

Молодой паренек уже находился в полуобморочном состоянии, но как-то нашел в себе отрицательно покачать головой.

— Н-е…ет. Еще… Еще… Есть пожарный. — он махнул в сторону коридора направо. — Вон там.

Я нахмурил.

Всего один? Это как-то странно.

Тут ведь в чем дело. Из главного холла с ресепшн было всего два пути. Один, в который ткнул пальцем бедный Анисим, судя по всему, вел к кабинетам врачей. Те, сейчас пустовали, но не в этом суть.

Дело во втором пути. Тот, который проверил Рью. В котором должны были быть пациенты. Это же полноценное крыло… Нет, даже большая часть здания, если верить планам, которые откопали мне Тали.

И вы хотите сказать, что там нет ни одного выхода? Ни запасного, ни пожарного? Вообще?

Филин пришел к такому же выводу. Одной рукой он ухватил худощавого врача за горло и поднял в воздух. Огненный Символ на его голове вспыхнул еще яростнее.

— Последний шанс, мальчик, — дружелюбно произнес старик и сдавил шею парня с такой силой, что казалось, она сейчас хрустнет. — Скажи мне правду. Или умри.

— Я… не-кх… вру, — с трудом прохрипел врач.

Я пригляделся в его стремительно краснеющее лицо.

— Отпусти его.

— Оу? — скосил на меня глаза старик. — В тебе проснулось человеколюбие, Алекс? Тебя же этому учат в школе, так? Поэтому опустить?

Боже. Я сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Нет. Потому что он не врет. Тут и правда всего два входа.

— А то я не знаю. Телем! — гаркнул Филин, подзывая к себе бандита с памятной сережкой в ухе. — Есть еще один вход, вон там. Возьми с собой две группы.

— Сделаю, босс, — понятливо кивнул мужчина, взял с собой восемь человек с автоматами и умчался в сторону медицинского крыла.

— Вот видишь, мальчик, — поглядывая на меня, поучающе произнес Филин. — Это называется преданностью. А твои люди? Где лежит их преданность? А если тебя не станет?

Стоящие за мной Рью и Семен одновременно напряглись. Самурай даже положил руку на катану и наклонил корпус вперед, словно готовясь к атаке.

От Филина это естественно не укрылось.

Он коротко хмыкнул себе под нос, а затем повернул голову в сторону трепыхающегося в воздухе врача. Его ярко красное лицо постепенно начинало синеть. Еще немного и парень точно задохнётся.

— Убить тебя или нет? — задумчиво произнес бандит. — Что думаешь, Алекс?

Что ты меня проверяешь.

— Что мы теряем время, — холодно заметил я. — И что нам нужен проводник.

Словно дожидаясь этого момента, рев снаружи приобрел другой оттенок. Теперь в нем чувствовалась решимость.

И цель.

— Тебе повезло, — поморщился Филин и бросил врача на пол. — Будешь показывать дорогу.

Тут же потеряв к парню всякий интерес, бандит подозвал к себе Карлика и еще двух бойцов с калашами и направился прямо к крылу с пациентами. У входа он замер и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну что, мальчик? Ты идешь?

Выругавшись сквозь зубы, я поднял бормочущего хрипящего парня за шкирку и толкнул вперед. Тот с трудом сфокусировал на мне красные глаза и едва слышно пробормотал «Спасибо», чем заставил меня поморщится еще сильнее.

Он не понимает, что я выйграл ему час, не больше. Как только мы закончим, ему все равно не жить. Если его не прикончит Филин, то минотавры точно закончат дело.

Я снова выругался.

С каждым днем все это больше и больше напоминало мою предыдущую жизнь. Грязь, убийство и конченные мрази вокруг. Как-то я надеялся, что в этой мне удастся этого избежать.

— А ты не врал, Людоед, — присвистнул Филин, когда мы прошли через дверь и оказались в главном коридоре. — Тут и правда никого нет.

Рью не удостоил его ответом, продолжая мерно вышагивать за моей спиной. Но в целом, я могу понять удивление бандита. Место и правда было… странноватым. И чем дальше мы шли, тем больше я в этом убеждался.

Сверкающие белые стены — чувствуется, что их драили каждый день — соседствовали с яркими лампами и… красным ковровым покрытием.

Да. На полу у них все также был ковер.

— Пациентам комфортнее, — заметив мой взгляд, поспешно пояснил врач. — Они у нас часто ходят без обуви. Мой преподаватель из универа, говорил, что так люди лучше чувствуют свою связь с миром.

Он нервно хихикнул.

— Через ступни. Странно да?

Парень уже немного оправился и даже мог двигаться без посторонней помощи. Это хорошо, так как первую сотню метров Семену приходилось его буквально тащить.

«А ярко-красный ковер, потому что цвет крови внушает им доброе и светлое», — мысленно продолжил я за врачом.

Внезапно справа что-то привлекло мое внимание. Я остановился и шагнул в одну из так называемых палат, которые располагались по обе стороны коридора.

Одноместная. С большой кроватью и телевизором напротив. Окна, понятно дело, не было, но вместо него был рисунок на полстены.

Панорама города. Каменные громады небоскребов, только-только восходящее из-за горизонта оранжевое солнце. У автора очень удачно получилось изобразить первые лучи. Уже достаточно яркие, красные я бы сказал, но все еще по-утреннему холодные.

Я перевел взгляд на передний план.

Озеро. И пляж вокруг. Повсюду виднелись мелкие фигурки людей и даже животных. Но в основном людей. Кто-то просто загорал, другие играл в волейбол или просто бегали друг за дружкой.

И тут я заметил одну странность. Одна из фигур отличалась от остальных.