Лавандовое утро - Джуд Деверо

— Бедный Люк, — сказала Джоселин, зачесывая волосы назад и забирая их в хвост.

Может быть, Люк появится сегодня? Может быть, сумеет…

Она вздрогнула, услышав внизу шум. Неужели это его грузовик? Но когда она выглянула в окно, то увидела, что это Грег, бой-френд Сары. Видимо, они собирались в свой новый магазин. Грег, казалось, имел безразмерный счет в банке и уже купил помещение на углу Макдауэлл-стрит и Лэрдтон, почти наискосок от Большого дуба.

Джос посмотрела из окна спальни на Сару и Грега, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы заглушить чувство зависти. Что ж, если она такая дура… Когда Джос только-только прибыла в город, в ее жизнь вошли двое мужчин. Но она быстренько выпроводила их оттуда, и они не делают никаких усилий, чтобы вернуться.

Внизу, на кухне было пусто, в понедельник у Тесс не было никаких заказов. Джос диву давалась, как она все успевает. Тесс работала в офисе и еще умудрялась обслужить по меньшей мере четыре вечеринки за выходные. Конечно, Джим помогает ей, но все равно, где она берет столько энергии?

Джос выпила кружку молока, съела маффин, затем села за письменный стол и начала работать, хотя работа с каждым днем все больше расстраивала ее. Она отправила е-мейл Биллу Остину с вопросом, нельзя ли навестить его и сделать фотокопии писем его деда, в которых говорилось о мисс Эди. Джос взяла бы с собой портативный копир, так что Биллу не надо опасаться, что письма покинут его дом… Как часто случалось в последнее время, ее мысли сосредоточились на том, что она могла бы сделать, хотела бы сделать, но потом возвращались к тому факту, что между ней и биографией мисс Эди всякий раз встает каменная стена.

Она вспомнила те несколько листочков, которыми доктор Дэйв размахивал перед ее лицом. Перевернувшийся автомобиль, спасение… Что случилось?

Джоселин снова пошла наверх и взяла небольшую фотографию в рамке. В тот день, когда мисс Эди умерла, Джоселин потихоньку взяла эту фотографию со стола у кровати и сунула ее под рубашку.

Джоселин помнила, как в первый раз спрашивала о косичке под стеклом. Ей тогда было десять лет, и любопытство касалось всего на свете.

— Сейчас это нормально, — сказала мисс Эди, — теперь мужчины носят волосы чуть ли не до пояса. Но в те времена мужчины носили короткие стрижки. А Дэвид не стригся несколько недель, поэтому я отрезала несколько прядей и сплела косичку из его и своих волос.

— Какого цвета были у него глаза? — спросила Джос, глядя на черно-белую фотографию.

— Такие же голубые, как у тебя, — улыбаясь, сказала мисс Эди. — И подбородок с ямочкой. Точно как у тебя.

— Как у моей матери, — поправила Джоселин.

— Значит, такие подбородки — ваша семейная черта.

Мисс Эди улыбнулась.

— Я рада, что вы пришли и спасли меня, — сказала Джоселин. — Я как один из ваших пострадавших от пожара пациентов, только у меня шрамы не на ногах, а в душе.

Мисс Эди покачала головой, глядя на Джоселин:

— Иногда ты говоришь очень мудро…

И, как это часто бывало, они улыбнулись друг другу с полным пониманием.

Джоселин оторвала глаза от фотографии и повернулась к окну. Она опустила раму и посмотрела вниз. Грузовик Люка был припаркован около сада.

Джоселин неторопливо и внимательно оглядела себя. Мисс Эди пришла бы в ужас, но на ней были новые джинсы, которые Сара купила на распродаже, и темно-розовая блузка мужского покроя. Может быть, блузка слишком строгая? Может, лучше надеть что-то другое? Но что? Короткий топ? Что-то со стразами и блестками?

Посмеиваясь над собой, Джос сбежала вниз по лестнице и, пройдя через кухню, хотела выйти в сад. Но потом передумала, подошла к холодильнику, достала кастрюлю жаркого и поставила ее в микроволновку.

«Пусть подогреется», — подумала она и вышла в сад.

— Привет! — произнесла она, когда Люк воткнул лопату в землю и подцепил огромный пласт дерна.

— Здесь все пришло в запустение, — проворчал он, не отвечая на приветствие. — Сорняки по пояс. Они чувствуют себя здесь прекрасно, но я сожгу их…

— Своим плохим настроением? — спросила она без улыбки.

— Огнеметом, — сказал он, продолжая хмуриться, затем воткнул лопату в землю и посмотрел на нее. — Послушай! Я женат. Прости, по какой-то глупой причине я решил, что я просто твой садовник. Весь город думал, что ты приехала сюда, чтобы выйти замуж за Рамзи. Вы собирались наконец-то породнить Макдауэллов и Харкортов. Я сам не знаю, что такое случилось со мной, почему я не мог сказать тебе, что женат. Иногда кажется, что любой человек, живущий в городе, связан со мной родственными связями, так о чем нам говорить? О нашем детстве? Как мы барахтались в грязи в твоем пруду? Поэтому можешь поставить меня к стенке и расстрелять, но я женат на женщине, которую не видел так долго, что едва узнал ее. И теперь каждый человек в городе злится на меня. Мой отец уже почти полюбил тебя, моя мать сошла с ума и даже не хочет приглашать меня на обед хотя бы раз в неделю, так что мне остается только благодарить Ингрид и микроволновку. Церковь послала пастора поговорить со мной об атеизме и разврате. Может, он имел в виду Ингрид? Благодаря этому всеобщему поветрию, которое называется ботокс, она выглядит на четырнадцать лет. Словом я приехал сюда, чтобы заниматься садом. Никто в городе больше не подпустит меня к своему саду, но мне нужно работать на земле. Или ты против?

— Ты любишь жаркое?

— Что? — тупо переспросил он.

— С морковкой и вусгерским соусом. — Она протестующе подняла руку. — Если ты начнешь кричать, то не получишь ничего.

Люк вытащил лопату из земли и бросил ее в тачку с инструментами.

— Почему мне кажется, что я объект какого-то заговора?

— Не ты один, — сказала Джос. — Твой дед использовал меня, чтобы оторвать тебя от… Могу дословно процитировать его… «от этой маленькой золотоискательницы». Да. Именно так.

— И он не просил тебя сохранить в секрете то, о чем вы договорились?

— Какие могут быть секреты в этом городе? — спросила она, когда они подошли к дому. — Я думаю, что здесь они запрещены законом. Хранишь секрет — отправляйся в тюрьму. С другой стороны, твои кузены хранили в секрете факт твоей женитьбы так успешно, что даже Тесс не знала об этом. Я слышала, она так бушевала, крича на Рамзи, что стены дрожали…

Он заморгал, глядя на нее.

— Мне кажется, что ты живешь в Эдилине всю жизнь.

— А ты знаешь, что твоя правая бровь ползет наверх, когда ты врешь?

— Нет, это просто от голода.

— Что бы это ни было, ты и все остальные нагородили вокруг тебя столько секретов, что… Только не говори мне, что ты наконец набрался смелости и готов подать на развод.

— Правильнее сказать — аннулировать брак. Мы провели вместе так мало времени, что это нельзя назвать браком.