Женщина с глазами Мадонны - Евгения Михайлова

– Жди. Едем.

Сергею казалось, что он никогда еще не видел такой странной квартиры, не встречал таких необычных людей. Вера, простая, открытая, понятная от макушки до каблуков, вдруг посмотрела на него скорбным взглядом Мадонны. Если бывают синеглазые мадонны с золотым лучом в ресницах, на губах, в волосах. Андрей, которого в отделение привозила Елена и который казался каким-то инопланетным существом, вне времени и вне событий, сейчас, в этом сплаве горя и любви, приобрел силу, понимание, уверенность.

Они сидели втроем вокруг небольшого круглого стола. Вера поставила приборы, напитки, тарелочки с орешками, сухими фруктами. Но все пили только воду. Отсюда ушла не только яркая и властная Елена, отсюда ушел ее мир. И рождался новый. Сергей придвинул Андрею пакетик с кольцом, положил акт передачи для подписи.

– Вещи вы сможете забрать потом. Они пока на экспертизе. Снимите, пожалуйста, печать, посмотрите и распишитесь.

Андрей просто расписался.

– Я вижу, что это мамин перстень. По форме.

– В общем, так положено.

– Можно я открою? – спросила Вера. – Андрюша просто не может.

Сергей кивнул, Вера сломала печать, достала украшение, которое осветило их разноцветными лучами, как заговорщиков. Сергей понял, что он сейчас здесь лишний.

– Рад был вас повидать. Вопросов к вам у меня нет, хотел рассказать о том, как идет расследование, но, кажется, не время. И потом есть человек, который сейчас получает информацию с разных сторон и проверяет ее, что называется, руками, интуицией, логикой аналитика. Всем тем, чем я, к примеру, похвастаться не могу. А хотелось бы.

– А чем можете похвастаться? – улыбнулся Андрей.

– У меня все скромно. Я просто первопроходец. Мыслитель, который, как Мюнхгаузен, тащит себя за волосы, – Сергей скромно и с картинным достоинством пригладил свою пепельную волну надо лбом. – А вообще я – это тот случай, когда вчерашний великий профессионал сегодня с ужасом спрашивает у жены: «Ты же не думаешь, что я дурак?»

– Смешно, – серьезно кивнула Вера.

– Стараюсь, – ответил Сергей и встал.

Прощаясь, он поцеловал Вере руку, обменялся рукопожатием с Андреем, почувствовал, что у того рука крепкая и горячая. «Такие-то дела, Кольцов, – сказал он себе, выйдя из квартиры. – Черт их знает, какие дела. Просто в этом следственном материале под названием «Шоколад» зверски мощный человеческий фактор. А хотелось бы просто: ловить, догонять, брать. Так у нас, у сапог».

Андрей и Вера стояли у окна, смотрели, как по дорожке идет к воротам Кольцов походкой усталого ковбоя, как ветер гонит вслед ему остатки снега умирающей зимы, как тяжелеют и падают на город облака. Вера дотронулась до руки Андрея, она была сжата в кулак. Вера подняла ее, легко и мягко открыла ладонь, положила в нее кольцо.

– Ты побудь один, хорошо? А я займусь чем-то: уборкой, ужином, полежу в ванной. Нужно что-то изменить. Такое красивое кольцо, а у меня от него внутри лед.

Она ушла. На кухне выбрала в холодильнике самые яркие овощи, поставила в микроволновку домашний хлеб. Нашла в баре Елены самую красивую бутылку красного вина. Руки что-то резали, мешали, жарили без нее. Сами. Она была с Андреем. Потом переоделась в рабочий халатик, пошла по дому босиком с тряпкой, шваброй, пылесосом. И тоже вроде бы не она. Она оставалась с Андреем. Но время шло, воздух теплел, огонь в камине играл с собою в прятки. Вера зажгла еще свечи… Андрея даже не искала, без колебаний подошла к двери в комнату Елены, тихонько приоткрыла… О, боже. Он плакал. Впервые с того дня. Смотрел в зеркало, видел, конечно, ту, за чью руку держался, как ребенок, до этого погребального, поминального, осиротевшего, как он, кольца. Он повернулся к Вере, не вытирая слез, но его глаза притянули ее.

– Надень его, пожалуйста. И будь моей женой.

Веру бросило в жар. Она даже не поняла: от радости или от привычки пугаться. Но ответила спокойно и озабоченно:

– Буду. Только кольцо, пожалуйста, опусти в карман халата. У меня руки не очень чистые. Не была еще в ванной.

Он улыбнулся. Только так и могла она ответить.

В ванной Вера долго и старательно терла руки, пока они не покраснели. Потом достала кольцо из кармана, посмотрела на него в луче светильника и восхитилась сказочными переливами цветов. Осторожно положила на зеркальную полочку. Заполнила ванну горячей водой, легла, намазала тело и руки ароматными маслами, прикрыла глаза от блаженства. Лед внутри все не таял до конца, хотя кожа стала ярко-розовой. Она добавила горячей воды, потом сделала еще горячей, пока ей не показалось, что она просто себя варит. Нужно вот что. Она поднялась, пальцами ноги подцепила цепочку от пробки для слива, добавила холодной воды, закрывать слив не стала. Вера, как под гипнозом, дотянулась до кольца, надела его на безымянный палец правой руки и легла опять. Она вытянула перед собой руку и смотрела на свои тонкие пальцы, они показались ей такими красивыми с этим чудесным украшением. Конечно, кольцо болталось. Но можно, в принципе, подтянуть. На фабрике такие отличные мастера… Ой, она совсем забыла, что сегодня…

Но вдруг. И как это случилось, Вера не поняла… Кольцо соскользнуло с пальца, утонуло в пышной пене. Она стала лихорадочно шарить руками по дну, куда оно денется… Но вода стекала, пена осела, а кольца не было! Андрей влетел в ванную даже не от крика, а от очень громкого, непрерывного всхлипа.

– Что? Что? Что?

Вера стояла посреди ванны, вся в каплях воды и слез.

– Оно исчезло! Кольцо просто исчезло! Оно такое большое, не могло пройти в слив. Но прошло. Зачем я его надела! Что я натворила! Андрюша, надо звонить слесарю. Они иногда достают. Я знаю. У моей знакомой…

– Успокойся. Не надо слесаря. Все хорошо. Все, наконец, сложилось. Дошел мамин знак. Она забрала свое кольцо, оставив мне мою драгоценность. А кольцо мы купим другое, твое.

– Нет! Хорошо, пусть кольцо мамы плывет к ней. А мне никакое не нужно. Нам и так хорошо. Но я совсем забыла тебе сказать. Наверное, я безработная. Мне сегодня позвонили с фабрики: там проверки, обыски. Может, хозяйка проворовалась, но всем сказали расходиться на неопределенное время.

– Как удачно. Я как раз собирался тебе предложить оставить эту фабрику. Потому что главный менеджер маминой фирмы сегодня начал посвящать меня в дела. Теперь это наша фирма, Верочка. Завтра утром за мной пришлют машину.

Они ехали на задержание одной немолодой женщины, как на захват банды особо опасных преступников. Ибо так оно и было. Нелли Леонидовна Галецкая, которая после развода с мужем была владелицей одной небольшой ювелирной фабрики, полученной от мужа в качестве компенсации, стала за два десятилетия хозяйкой чудовищной криминальной империи. Захваченный разными путями, в том числе рейдерским, чужой преуспевающий бизнес. Приоритет – бизнес бывшего мужа. Армия наемников, не столько многочисленная, сколько выдающаяся по составу. Самые отмороженные криминальные элементы, начиная с последних отбросов, способных за любую сумму убить родную мать, кончая разоблаченными убийцами, бандитами на государственной службе, которые, оказавшись засвеченными, часто просто исчезают, не подвергаясь преследованиям, благодаря в том числе и таким теневым кардиналам влияния, как Нелли Галецкая. Руководителем ее «службы безопасности» оказался многим известный ранее «кровавый Сеня», который пытал и убивал заключенных одной зоны, занимался невиданным по масштабу вымогательством у родственников этих заключенных. Родственники вынуждены были продавать имущество, квартиры, часто тоже становились жертвами банды «кровавого Сени». Прикормленные правоохранители все прикрывали универсальным заключением – «суицид».