Башня рассвета - Сара Маас

Пылающая роза на ночном столике. Прощальное объятие его короля.

Он пытался. Пытался надеяться, и тем не менее…

Молодые девчонки, почти дети, стаскивали его с лошади. Трогали его бесчувственные ноги, тыкали в них пальцами.

Позвоночник пронзило острейшей болью. У Шаола перехватило дыхание. Он не мог выбросить эту боль в крике.

Вспыхнул белый свет.

Мимолетная вспышка вдалеке.

Не золотистая, не красная и не синяя. Не свет пламени, а чистый, яркий солнечный свет.

Вспышка в темноте, похожая на молнию, прочертившую ночное небо…

И снова боль сомкнула свои челюсти.

Глаза отца, бурлящие гневом, когда Шаол объявил, что отправляется служить в королевскую гвардию. Отцовские кулаки. Мольбы матери. Ее страдальческое, перекошенное лицо, когда он уезжал из Аньеля. Тогда он в последний раз видел родной дом, родной город и своего малолетнего брата, испуганно прячущегося в тени отца.

Брата, которого он променял на другого – того, кого привык считать своим братом. Кровный брат остался в прошлом.

Тьма сдавила его со всех сторон, угрожая раскрошить кости в пыль.

Тьма, готовая его убить.

Скорее всего, она его убьет; эта боль, эта… бездонная яма, наполненная ничем.

Смерть была бы благом. Он сомневался, что его дальнейшая жизнь – та, за пределами кошмаров, – имела какой-то смысл. Проверять не хотелось. Ему вообще не хотелось возвращаться в мир, где привычные действия отнимали столько сил.

Тьме нравилось его состояние. Она пировала на его страданиях. На боли в костях, сдавливаемых тисками. На крови, готовой вскипеть в жилах. Даже на его криках.

В него снова ударил ослепляющий белый свет. Заполнил пустоту.

Тьма со скрежетом отступила, затем черной приливной волной ринулась назад… чтобы удариться о броню белого света. Тьма разбивалась о нее, как волны разбиваются о скалу.

Свет в бездне.

Теплый, спокойный, добрый. Свет, не отступавший под напором тьмы. Казалось, свет слишком долго пробыл внутри этой тьмы и наконец-то разобрался в ее устройстве.

Шаол открыл глаза.

Рука Ирианы соскользнула с его спины. Целительница наклонилась за его рубашкой, валявшейся на ковре. Ее лицо было перепачкано кровью, и Шаол это увидел.

Выплюнув кляп, он схватил Ириану за руку.

– Ты поранилась? – тяжело дыша, спросил Шаол. – Почему кровь?

Прежде чем повернуться к нему, Ириана вытерла нос, рот и подбородок. Кровь успела протечь ниже, добавив пятен ее платью.

Шаол перевернулся на спину и сел:

– Боги милосердные, да что с тобой?

– Все хорошо, – торопливо ответила Ириана.

Она говорила с трудом, зажимая ноздри, откуда продолжала капать кровь.

– Так что… всегда бывает?

Шаол был готов крикнуть, чтобы к Ириане позвали местного целителя.

– Да.

– Врешь.

Шаол почувствовал это по голосу. К тому же Ириана отводила глаза. Он открыл рот, но она коснулась его руки, убрав от лица окровавленную рубашку.

– Честное слово. Со мной все хорошо. Нужно лишь… чуть-чуть отдохнуть.

Ее лицо, перепачканное в крови, говорило обратное.

Кровь из носа продолжала течь. Ириана успела перехватить эту струйку, приложив край рубашки к ноздрям.

– Ну вот, теперь мое платье украсилось новыми пятнами. И цвет одинаковый.

Это была неуклюжая попытка пошутить. Шаол мрачно улыбнулся:

– Теперь у вас появится новый фасон: голубое платье в крупный красный горошек.

Ириана не думала, что он откликнется на ее шутку.

– Я отдохну минут пять и вернусь.

– Ложись прямо здесь, – сказал Шаол, сдвигаясь в сторону.

Ириана оглядела подушки. На такой кровати свободно могли бы уместиться четверо. Ириана сбросила туфли и улеглась, задрав голову, чтобы остановить кровь.

– Тебе что-нибудь надо? – спросил Шаол.

Ириана отрешенно смотрела в потолок. Шаолу стало не по себе. Она перенапряглась, помогая ему. Возможно, его дрянное настроение лишь все усугубило.

Ириана покачала головой.

Он молча смотрел, как она вытирает кровь, капающую из ноздрей. Постепенно капель стало меньше. Наконец кровотечение прекратилось.

Нос, рот и подбородок Ирианы были красно-коричневыми от запекшейся крови. Глаза – затуманенными от боли или усталости. Возможно, от всего сразу.

– Как? – неожиданно для себя спросил Шаол.

Ириана поняла его вопрос:

– Я коснулась твоего пятна. Там, где шрам. Все было как вчера. Черная стена, которую я не могла сокрушить никакими ударами своей магии. Думаю, она мне показала…

Ириана отерла липкий подбородок.

– Показала… что?

– Морат, – выдохнула она.

Шаолу показалось, что даже птицы за окном перестали щебетать.

– Стена показала воспоминания, остающиеся внутри тебя. Я увидела большую черную крепость, полную разных ужасов. А вокруг – громадная армия.

У Шаола все внутри похолодело. Он понял, кому могли принадлежать эти воспоминания.

– Настоящие воспоминания или… тебя пытались сбить с толку?

С ним такое бывало.

– Не знаю, – пожала плечами Ириана. – А затем я услышала твой крик. Не внешний. Он шел оттуда, изнутри…

Она снова вытерла нос.

– И тогда я поняла, что напрасно тратила силы, пытаясь сражаться с черной стеной. Она была чем-то вроде отвлекающего маневра. Я отправилась на твой крик. К тебе.

В его потаенные глубины.

– Та сила рвала тебя на куски и так увлеклась, что не заметила моего появления. – Ириана вздрогнула. – Не знаю, удалось ли ей что-нибудь, но… я не могла оставаться наблюдательницей. Просто смотреть и слушать. Я ворвалась и спугнула ту силу. Не знаю, будет ли она в следующий раз дожидаться моей атаки и запомнит ли мое вторжение. У нее есть… что-то вроде сознания. Не как у живого существа. Скорее, это похоже на воспоминания, выпущенные в мир.

Шаол молча кивал. Ириана в очередной раз вытерла нос его рубашкой, совсем промокшей от ее крови. Потом, чтобы не запачкать подушки, она переложила скомканную рубашку на столик рядом с кроватью.

Солнце чертило узоры на плитах пола. Ветер шелестел листьями пальм.

– Я… то, что они сделали с твоей матерью… мне было больно слышать, – сбивчиво проговорил Шаол.

Он прикинул время, когда это происходило. Наверное, в те же страшные месяцы, когда Аэлина лишилась родителей.