Струна - Виталий Каплан

— Ну вот, прошу любить и жаловать, — Осоргин зашел чуть вперед и толкнул приоткрытую дверь, сквозь которую в темное царство проникали лучи света.

В тот же миг на нас, будто холодный поток, обрушились голоса, звуки и запахи.

— О, Юра вернулся не один!

— Ну чего, скоро разгрузят?

В средних размеров комнате, большую часть которой занимал здоровенный стол, обнаружилось человек десять-пятнадцать. Мужчины, женщины. Разного возраста, хотя в основном мои ровесники (всего две пожилых дамы и один парень лет двадцати, похоже, сам из недавних воспитуемых). Человек в драных джинсах, свитере, при усах и очках, сидел у окна и внимательно мучил гитару, дергая струны так, будто видел их первый раз в жизни. Похоже, вспоминал мудреные аккорды.

— Познакомьтесь, — сказал Осоргин. — Вот, Константин Антонович Ковылев, из Столицы. Хранитель второй категории. Привез нам технику, да и на нас посмотреть приехал.

— То есть, Юрий, — тонким голосом сказал одна из пожилых дам, — вы хотите сообщить нам пренеприятное известие?

— Увы, я слегка запоздал, — развел руками Осоргин. — Простите, любезная Софья Михайловна. Ревизор уже прибыл.

— Настоящий? — притворно нахмурилась вторая старушка.

— Настоящий, — смутился я.

Странно, но это спокойное, неформальное вступление помогло. Куда-то исчезла неловкость, а вместе с нею и страх. Чего я боялся? Оказаться не на своем месте? Или косых взглядов? Пожалуй, что так.

— Ах, ну если настоящий, — всплеснула руками Софья Михайловна. — То проходите, господин ревизор, садитесь. Гостем будете.

Она улыбнулась.

Сидевший с краю человек (чем-то сильно похожий на Валуева) поднялся со своего места и протянул мне руку.

— Аркаша. Пеликанов Аркаша. Не слышали?

Интересно, с чего это мне показалось, что он чем-то похож на выдающегося московского педагога? Ничего общего. Хотя, есть… есть в людях «Струны» что-то такое, роднящее их друг с другом. Все они… то есть мы, делимся на несколько типовых пород. Вот этого я бы отнес в подвид Валуевых.

— Нет. Не слышал.

Пеликанов, похоже, смутился.

— Я раньше служил в Столице, — пояснил он. — Так что, может, меня там и помнят.

Он бросил короткий взгляд на своих коллег и вновь уселся на место.

— Андрей, — протянул мне руку следующий по списку. Этот был больше похож на Осоргина. Правда, существенно моложе — на вид мой ровесник. — Куратор старших групп.

Наверное, титул сей пришел на смену вожатому первого отряда. Впрочем, тут не летний лагерь, тут иная специфика и, наверно, иная табель о рангах.

— Константин.

Человек с гитарой предпочел лезть без очереди.

— Игорь.

— Константин.

— Софья Михайловна, — пожилая дама галантно протянула мне руку.

— Константин.

— Анастасия Ивановна.

— Очень приятно…

… Ритуал затянулся надолго. Как оказалось гитарист Игорь поступил так вовсе не от отсутствия воспитания, но предвидя грядущее. Сидевшие между ним и Андреем девушка по имени Манана и молодой парень Крис (какая экзотика среди родных «Березок»!) замучили меня разговором. Быстро представившись, оба просто впились в меня, выясняя подробности современной столичной жизни. Причем оба старались не для себя. Вовсе нет.

Манану волновал вопрос о каком-то договоре подряда, который «Струна» (то есть «Фонд») заключала с некой строительной фирмой. Предполагалось возводить новые корпуса для трех приютов, в том числе и для «Березок». Говорили, что скоро сеть «упсов» расширят, но точное их число назвать никто не решался.

Как я понял, денег «Струне» хватало. Вот кадров — нет. Хотя нормальные воспитатели, медики, учителя и рвались на службу в УПС табунами, сюда пускали отнюдь не всех. Многих «Струна» заворачивала на входе, а кое-кто по неведомым мне причинам был вынужден оставаться в оперативных отделах или же примыкать к коллегам Валуева.

А приюты продолжали стенать о нехватке рук.

Криса волновало другое. Как оказалось, помимо работы простым воспитателем он занимался преподаванием компьютерных хитростей (вел курсы программистов), так что новый класс вызвал в нем живейший интерес. Обладатель столь странного имени буквально засыпал меня вопросами: какая конфигурация, кто осуществляет гарантию, что привезли из периферии. Я чувствовал себя глупо, отбалтывался и отшучивался. Признаться в неведении мне не хватало духу.

К счастью, первый раунд экзекуции скоро окончился. Мне были представлены остальные. Воспитательница младших групп Лена — девушка с жидкими русыми волосами, обладательница громадных очков, преподаватели Станислав и Михаил, громадных размеров человек по имени Паша и по прозвищу Толстой — его место в здешнем хозяйстве я так и не выяснил). Еще один молодой человек Дима и кавказец Варужан ограничились приветствиями, ибо сидели в недосягаемой зоне, возле окна, и дабы добраться до моей руки, должны были проделать долгий, полный опасностей путь.

Сразу же после формальностей меня ждало потрясение. Несмотря на недавно услышанный характерный звон, «за знакомство» мне не налили, да и бутылок на столе не оказалось. Мне предложили чаю или кофе (я выбрал первое), усадили напротив окна и приступили к жестокому перекрестному допросу, выясняя Столичные новости.

Особенно усердствовала Манана. Крис, к счастью, откланялся и ушел. Кажется, отбыл смотреть компьютеры. Вот вам пожалуйста — человек из породы Мауса.

Волновало «упсовцев» всё. И город, и тамошние дела и даже ремонт в здании центрального аппарата «Струны», который я, кажется, уже не застал. Последнее вызывало особенный интерес. Непонятно, правда, почему.

Выручил меня все тот же добрый дядя Юра.

— Экий ты, однако, бледный! Похоже, три дня не ел, три ночи не спал. Господа, я предлагаю окончить сеанс вербальной пытки и проводить гостя в его апартаменты. Блин, успеете еще наболтаться.

Апартаменты оказались вполне приличным местом, нечто вроде гостиничного номера средней руки. Небольшая, но уютная комнатка, половину которой занимал здоровенный многоместный диван, душевая кабинка, совмещенная с прочими удобствами. На фоне ультрамариновых обоев — картина в позолоченной раме. Девочка откровенно дошкольного возраста кормит булкой лебедей. Почти безвкусно, зато трогательно.

По словам Осоргина, обстановка осталась от прежних хозяев. После пионеров ими какое-то время была чисто конкретная фирма с расплывчатыми намерениями. Однако вот уже четвертый год, как фирма сама стала чистой абстракцией, ибо натворила грешки по нашей части.

— Короче, ты сейчас поешь — и отсыпайся, — распорядился Осоргин. — Обед ребятишки принесут. А вечером нормально пообщаемся, по-людски.

Этому общительному дядьке явно не было чуждо ничто человеческое. Интересно, и кто на него капнул? Лена же обмолвилась о каких-то «сигналах», якобы имевших место. Неужели среди здешних воспитателей, на первый взгляд столь дружных, идет обычная грызня, столь характерная и для 543-го, и для прочих гадюшников? Не хотелось так думать. Все же «Струна» умеет людей отбирать… чаще всего. Почему-то подумалось мне, что педагог Валуев здесь, в «Березках», не очень-то и прижился бы. Хотя что я знаю о «Березках»? И что о Валуеве?