Манящая тайна - Сара Маклейн

— Она тебя ограбила. Отняла у тебя жизнь, сначала — метафорически, а потом — почти буквально. А теперь ты очарован этой цыпочкой.

Темпл неловко вытирался, мешала больная рука.

— Она помнит все о той ночи. А я не помню ничего.

— Да что тут помнить?! Она тебя опоила и сбежала, оставив тебя расплачиваться за преступление, которое ты не совершал.

Темпл молча покачал головой. Нет, за этим крылось нечто большее. Но главное — последствия. Мальчик с его волосами и ее глазами.

Он обмотал полотенцем бедра и прошел мимо Чейза в свою комнату.

— Она расскажет мне все о той ночи и докажет мою невиновность всему Лондону. Вот почему я, как ты выражаешься, ею «очарован». Вот почему боюсь, что Азриэль ее упустит.

Да-да, именно поэтому! И он вовсе не очарован ею. Не очарован ее красотой, ее силой воли и бесстрашием. В Лондоне тысячи женщин куда более красивых и сговорчивых.

И все же его к ней тянет. Она его искушает. Он ею поглощен.

Чейз долго молчал, глядя, как Темпл одевается — натягивает штаны, затем белую батистовую рубашку и перевязь, чтобы поддерживать больную руку.

И он делал все это одной рукой. Может быть, Чейз не заметит? Но Чейз замечал все.

— Ну как самочувствие?

Никак.

— Я все еще запросто могу свалить тебя.

Золотистая бровь босса взлетела на лоб.

— Хвастун! — Чейз направился к двери и уже взялся за ручку, но вдруг обернулся и добавил: — Да, едва не забыл. Мы следим за приютом с тех пор, как Лоув на тебя напал.

Темпл не удивился. Ведь теперь, после подлого поступка в «Ангеле», у Лоува не было ни денег, ни союзников. В Лондоне он нигде не мог пристроиться. У него осталась только сестра.

При этой мысли Темпла охватил гнев.

— И что же?..

— Он послал ей письмо. Мы перехватили.

— И что там?

Чейз презрительно усмехнулся:

— А ты как думаешь? Ему нужны деньги.

Замелькали картинки-воспоминания: помощница Мары намекает, что приюту не помешает пожертвование. И еще поношенная юбка, в которой Мара ходила, когда не ждала его. А также ее голые руки, покрасневшие от холода…

— У нее нет того, что ему нужно, — буркнул Темпл.

— Конечно, нет.

— А письмо осталось у нас?

— Нет. Мы его прочитали и передали по назначению.

— Я хочу с ней поговорить, — решительно заявил Темпл.

«Я хочу ее увидеть».

Чейз помолчал, затем сказал:

— Отошли ее обратно в «Дом Макинтайр». Азриэль отправит людей, чтобы следили за приютом сутки напролет.

Темпл нахмурился и пристально взглянул на друга:

— Значит, «Макинтайр»?

Чейз замялся. А ведь Чейз никогда не колеблется!

Темпл еще больше помрачнел.

— Говоришь, «Макинтайр»? Ты ведь не из тех, кто интересуется названиями приютов.

— Обычно нет, верно. Но почему ты удивляешься? Разумеется, я знаю всех наших членов, отправивших туда своих бастардов.

Да, этого Чейз не мог не знать. Эта информация давала «Ангелу» власть. И именно этой информацией жаждал обладать он, Темпл.

Один из этих мальчиков — мой? То есть… наш с Марой?

Но спросил, он совсем о другом:

— И тебе было известно, что она там?

— Нет.

Темпл всматривался в глаза друга, искал в них правду. И не нашел.

— Ты врешь!

Чейз вздохнул и отвел взгляд.

— Миссис Маргарет Макинтайр… Родилась и выросла в бристольских доках… Вышла замуж за солдата, трагически погибшего под Нсаманковом…

Проклятие! Предательство.

— Тебе было известно, что она там, а мне ничего не сказал?!

— А что хорошего в том, что ты ее нашел? Она одурманила тебя наркотиком и подставила.

И тут вспыхнула жаркая ярость, почти невыносимая.

— Убирайся! — заорал Темпл.

Чейз вздохнул.

— Послушай, я…

— Только попробуй начать меня успокаивать! — Темпл надвигался на друга, сжав кулаки; руки чесались стереть это самодовольное выражение с лица Чейза. — Ты слишком долго играешь с нами в свои игры!

Глаза Чейза полыхнули.

— Я спас твою задницу от толпы, жаждавшей твоей крови!

— А потом годами помыкал мной! И Борном с Кроссом — тоже! Изображал перед каждым из нас защитника и исповедника! А сейчас подумываешь, как бы заграбастать мое возмездие? Ты ее знал! И знал, что мое доброе имя зависит только от нее!

Очередное воспоминание: Чейз сидит в его, Темпла, комнатах в «Ангеле» и говорит: «Нет никаких доказательств того, что ты ее убил». Гнев полыхал все сильнее.

— Ты знал все с самого начала! С того момента, когда подобрал меня на улице и привел сюда!

Босс промолчал.

— Будь все проклято! Ты знал! И не соизволил сказать мне!

Чейз поднял вверх руки, пытаясь успокоить его.

— Темпл, ведь я же…

Но Темпл не желал успокаиваться. Он жаждал драки. Мышцы напряглись, боль прострелила грудь, прожгла предплечье, но тотчас исчезла. Да хоть бы и не исчезла! Боль от раны была ничем по сравнению с болью от предательства друга.

— Убирайся, — процедил Темпл, — пока я не сделал что-нибудь, о чем ты очень пожалеешь.

Он произнес это так тихо, что Чейз понял: здесь оставаться нельзя. Повернувшись к двери, босс спросил:

— И что бы ты сделал, если бы знал?

Вопрос прозвучал как удар.

— Я бы положил этому конец!

Светлая бровь Чейза взлетела вверх.

— Ты все еще можешь сделать это.

Но Чейз ошибался. Сейчас он уже ничего не мог. Они с Марой слишком далеко зашли.

— Убирайся.

Этим утром она подготовилась к сражению, к тому, чтобы вырваться из своего тюремного заключения.

Мара провела три дня, запертая в «Падшем ангеле». Ей предоставили свободу бродить по многочисленным коридорам и потайным комнатам, но только с сопровождением. Иногда это был Азриэль, серьезный и спокойный охранник; иногда — графиня Харлоу, когда та приезжала, чтобы проверить рану Темпла; иногда же — красавица Анна, которая болтала без остановки, ровно ничего при этом не сообщая.

Именно Анну и прислали за ней днем. Анна коротко стукнула в дверь, тут же открыла ее и вошла, тряхнув юбками.