Однажды разбитое сердце - Стефани Гарбер

не обладают вампирской силой в полной мере, – невозмутимо продолжил Хаос. – Но сильное желание прокормиться и выжить иногда может восполнять это. Одному или двум всегда удается сбежать.

Периферийным зрением Эванджелина уловила вспыхнувшую алую искру. Девушка с рыжевато-медными кудрями сидела в клетке недалеко от балкона, вот только теперь ее волосы выглядели как языки пламени, а она сама не казалась столь беспомощной: ее пальцы обхватывали прутья, а язык скользил по губам, облизывая.

Эванджелина поймала себя на том, что крепче сжимает руку Джекса, благодарная за то, что он ее не отпустил.

Хаос склонил голову и остановил взгляд на их переплетенных пальцах.

– Интересно.

– Это становится утомительным. – Джекс отбросил руку Эванджелины и неторопливо вернулся в учебный кабинет, где скрежет новообращенных вампиров и грохот клеток не звучали так всепоглощающе.

Хаос и Эванджелина последовали за ним. Вампир опустился в большое кожаное кресло, единственное, где не было кандалов. Он указал на другие места, но Эванджелина предпочла стоять. Зная, как быстро перемещаются вампиры, она не хотела сидеть в кресле, где ее запястья и лодыжки можно были с легкостью заковать.

– Мы хотим знать, кто убил Аполлона, – сказал Джекс.

Хаос взглянул на Эванджелину.

– До меня дошли слухи, что это сделала ты, находясь в постели, прямо на своем…

– Это была не я, – перебила она.

– Досадно. А я собирался предложить тебе работу.

– Я не убийца, – сказала Эванджелина. – Кто-то другой отравил моего мужа.

– Мы хотели узнать, не нанимал ли кто твоих людей для этого, – добавил Джекс.

Хаос откинулся на спинку своего кожаного кресла и сцепил пальцы между собой с неспешной непринужденностью человека, которому не нужно было беспокоиться об обезумевших новообращенных, пытавшихся вырваться из клеток. Или он намеренно тратил их время.

– Ты у меня в долгу, – напомнил ему Джекс.

– Расслабься, старина, я как раз собирался сказать, что никто не приходил с такой просьбой, – в конце концов сообщил Хаос. – Но помнится… около недели назад, кажется, после Нескончаемой Ночи, мой зельевар получил редкий заказ на изготовление губительного масла.

– Что такое губительное масло? – поинтересовалась Эванджелина.

– Очень эффективный способ убийства, – ответил Хаос. – Обычно оно не пользуется широким спросом, ведь для работы с ним требуются особые навыки. Большинство ядов оказывают одинаковое действие на каждого человека, из-за чего их легко выявить, да и небрежно это. Но если у вас есть заклинание или магические навыки, чтобы смешать губительное масло с кровью, слезами или волосами человека, которого хотите убить, то оно нанесет вред лишь конкретному человеку.

Эванджелина напряглась, вспомнив, что когда она видела Аполлона последний раз, то его грудь была измазана блестящей смесью, похожей на масло.

– Кто просил яд? – сказал Джекс.

– Меня не было, когда поступил заказ, – ответил Хаос. – Я знаю лишь то, что яд заказывала женщина, и готов поспорить, что она ведьма. Требуется изрядная сила и заклинания, чтобы правильно соединить ингредиенты.

Эванджелина тут же подумала о Марисоль и ее кулинарных книгах заклинаний. Но зачем Марисоль убивать Аполлона? Аполлон дал ей новый дом и восстановил репутацию. Кроме того, Марисоль не имело никакого смысла искать столь редкий токсин, который мог подействовать только на принца, а затем отравлять бутылку вина, способную убить каждого, кто выпьет из нее. Разве что два разных человека пытались совершить убийство.

Но это еще не означало, что Марисоль была причастна к этому.

Матриарх Фортуна уже однажды пыталась убить Эванджелину. Однако Кристоф написал, что матриарх пострадала от падения, которое лишило ее некоторых воспоминаний, что снимает с нее подозрения.

– Ты можешь рассказать нам еще о девушке, которая купила масло? – спросила Эванджелина.

Хаос покрутил цепочку, висевшую у него на шеи, и покачал головой.

– Если это все, то твой долг не оплачен, – сказал Джекс. – Уходим.

– Подожди. – Глаза Эванджелины были прикованы к цепочке Хаоса. Она не заметила этого раньше, пока цепочка и медальон сливались с его медными доспехами. Но теперь, когда цепь оказалась в руках Хаоса, Эванджелина рассмотрела старый медальон достаточно четко, чтобы увидеть на нем символ – голову волка в короне. Тот же символ, что был выжжен на двери в библиотеке, двери, за которой были заперты книги о Доблестях.

Возможно, это было просто совпадением. Но оно походило на подсказку. Возможно, Хаос и не смог опознать убийцу Аполлона, но что, если он знал об Арке Доблестей и о том, что на самом деле было заперто за ней? Эванджелина знала, что не за этим они пришли к вампиру, но именно по этой причине Джекс вмешался в ее судьбу.

– Откуда у тебя этот медальон? – поинтересовалась она.

Хаос опустил взгляд вниз, словно не замечая вещи, с которой возился.

– Я взял его у Вульфрика Доблестного.

– У нас нет на это времени, – простонал Джекс.

Из амфитеатра донесся внушительный грохот.

Клетка упала на пол.

Вампиры в соседней комнате захлопали в ладоши.

Эванджелина выглянула с балкона. Новообращенный, запертый внутри упавшей клетки, еще не сломал замок, но, учитывая, как он боролся с ним, разрывая пальцами прутья и грозно рыча, Эванджелина не сомневалась, что этот молодой человек недолго пробудет в заточении. Им нужно было убираться отсюда, но Хаос только что обмолвился, что забрал медальон у Вульфрика Доблестного.

Хаос жил в то же время, что и Доблести. Джекс говорил, что Хаос стар, как сам Север, но до сих пор Эванджелина не осознавала в полной мере эти слова.

Должно быть, волнение отразилось на ее лице.

Джекс, стоящий рядом с ней, напрягся, словно тетива лука.

После Хаос сказал:

– Если интересно узнать о Доблестях, то я могу рассказать все, что захочешь. Я был там, и я знаю истинную правду.

«Нет. – Голос Джекса прогрохотал в ее голове, и на этот раз безжалостное выражение лица соответствовало его словам. – Даже не думай об этом».

На заднем фоне загремели клетки.

– Это недорого тебе обойдется, – продолжил Хаос. – Я отвечу на любые твои вопросы в обмен на один укус.

– Я думала, ты не можешь снять шлем.

– Он пытается задержать нас, чтобы у его новообращенных была добыча, которую можно преследовать, – сообщил Джекс.

Но Эванджелине не нужны были предупреждения Джекса, чтобы понять, что это – опрометчивая сделка. Может, она и пошутила однажды, что заключит сделку с другой Мойрой, но больше она этого делать не станет. Хватало и того, что она по-прежнему должна была один поцелуй Джексу; и Эванджелина не хотела быть в долгу перед этим вампиром.

– Спасибо за предложение, но, думаю, мне лучше уйти, пока твои новообращенные не выбрались наружу.

Хаос отпустил медальон и откинулся на спинку кресла.

– Если