Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел - Николай Покровский

Третий этаж податной системы в западноевропейских странах – в Германии и в Англии – образуют в последнее время налоги имущественные. Они являются до известной степени коррективом к подоходному налогу, устанавливая более высокое обложение так называемых фундированных доходов, т. е. доходов от имущества, в противоположность доходам от личного заработка. В Пруссии, а затем и в некоторых других германских государствах, в этой роли явился дополнительный имущественный налог, заменивший в этом смысле реальные налоги, переданные местному самоуправлению. Другую форму обложения имуществ составили налоги с наследств и с прироста ценности. Этими налогами настигается та часть имущества, которая нормально не подлежит иным видам обложения. В частности, наследственный налог является могущественным способом поверки показаний, сделанных для подоходного налога: здесь, при открытии наследства, обнаруживаются нередко скрытые плательщиками при декларациях по подоходному налогу источники доходов.

Таким образом, третьей областью, где открывалась возможность дальнейших преобразований, могли быть налоги имущественные и наследственные. Я думал, однако, да остаюсь при этом убеждении и сейчас, что для введения у нас имущественного налога время еще не наступило: это дело не столь близкого будущего. Во-первых, нет и надобности в этом налоге для более высокого обложения фундированных доходов, пока у нас существует в бюджете реальное обложение: земель, домов, промыслов и капиталов. А во-вторых, оценка имуществ по их ценности, а не доходности, представляет чрезвычайные затруднения, а ведь мы до сих пор не выполнили оценки земель по их доходности, которая несравненно легче. Наши профессора-финансисты вроде П.П. Гензеля убеждены, что это очень все просто, и уверили в этом Временное правительство, которое включило имущественный налог в свою податную программу[459]. Но я убежден, что практика очень разочарует в этом отношении. Свои возражения против имущественного налога я в 1917 г. напечатал в «Новом времени»[460]. Мне возражал, между прочим, проф[ессор] Ф.А. Меньков в «Новом экономисте»[461], но его доводы меня нисколько не убедили. Другое дело – налоги с прироста ценности и наследственные. Налоги с прироста ценности могли бы быть у нас предоставлены городам, которым легче оценить этот прирост, происходящий нередко от различных городских мероприятий: проведения новых улиц, трамваев и т. п. Что касается наследственного налога, то реформа его была проектирована нами одновременно с подоходным налогом[462]. Как известно, наши пошлины с безмездного перехода имуществ имеют прогрессивные ставки в зависимости от степени родства наследника с наследодателем, но не от размера наследственных долей. Кроме того, от обложения изъяты земли, переходящие по наследству к родственникам первой степени. Наконец, оценка наследственных имуществ производится по нормам и притом судами, а не податными учреждениями. Попытка передачи исчисления и взимания пошлин финансовым органам была проектирована еще в 1903 (?) г.[463], но потерпела неудачу в Государственном совете. Поэтому мы предприняли более широкую реформу, сводившуюся к исчислению прогрессивных окладов не только по степени родства, но и по ценности наследственных долей; к установлению, вместо законных, индивидуальных, специальных оценок наследств, к отмене ничем не оправдываемого изъятия земель и к передаче дела исчисления и взимания пошлин финансовым органам.