Демонология Сангомара. Яд и Меч - Д. Дж. Штольц

— Слезайте, господа нерабовладельцы! — насмешливо возвестил Лойс и неуклюже спустился с лошади, отобранной у одного из плениев. — Рингви ждет вас, а потом вас жду я. — и захохотал.

— А куда потом трупы, Лойс? — вмешался мрачный Дормун, до сих пор не спуская глаз с руки аристократа, под перчаткой которой прятался дорогой перстень. — В общую кучу же, да?

— Потом делай, что хочешь с телами, хоть насилуй, Дормун. Но кареглазку не трожь, она из наших.

Темноволосый раб коротко кивнул и встал ближе к Юлиану, чтобы после убийства первым участвовать в дележе его добра. Вицеллий вдруг скользнул рукой под пелерину, что не укрылось от наблюдательных глаз графа. Спрыгнув на землю, Юлиан подал Фийе руку, и девушка тихонько вылезла из седла — ее рука была холодна, как лед, а в глазах царил страх. Северянин, стараясь сдержать дрожь, улыбнулся, как можно бодрее, чтобы не пугать девушку своим страхом еще сильнее.

— Кайя, что же ты теперь будешь делать? — обратился к притихшей рядом с другими мужчинами рабыне Вицеллий.

Девушка вытянула лицо, похлопала глазами и задумалась. Казалось, что она еще не терзалась мыслями о будущем и жила лишь настоящим, но уже через пару секунд айорка взяла себя в руки и гордо задрала нос.

— Я посмотрю сначала, как Вас… — Кайя исправилась, и продолжила хриплым от злорадного возбуждения голосом. — Как тебя, чертов хрен, подвесят на стене! Плюну на твое старое тело, которое ты смел класть на меня. А потом уйду и буду свободной! У меня нет рабского клейма, и я буду счастлива!

— А на что же ты будешь жить, Кайя? — поинтересовался совершенно спокойным голосом веномансер. — Ведь до сегодняшнего дня одевал тебя, дарил украшения и кормил я.

Кайя подернула плечами — она не знала.

— Какая тебе уже разница, козел старый?

— Ну что ж, раз уж пришел, как ты говоришь, мой час, то уже никакой, — с легкой насмешкой в голосе сказал Вицеллий Гор’Ахаг. — Но я бы на твоем месте забрал у меня, твоего бывшего господина, все золото. Оно ведь тебе понадобится, Кайя? Или ты отдашь его прочим рабам, чтобы те распотрошили то, что твое по праву, а?

С этими словами Вицеллий вновь скользнул под плащ, достал сморщенной рукой плотный кожаный кошель и потряс им в воздухе по дуге, с ядовитой ухмылкой наблюдая за бегающим вслед за кошельком туда-сюда взглядом Кайи.

Алчность в молодых карих глазах разгоралась все ярче и ярче. Девушка видела прикованные к мешочку с монетами взоры других невольников, и, наконец, не выдержав, спустилась с лошади. Осторожно ступая, она подходила все ближе и ближе. Потом резко выкинула вперед руку, держась подальше от старика, и жадно вырвала кошель. Прижала к своей груди, и вернулась к кобыле, а испуганными глазами огляделась по сторонам — уж не покусится ли кто на такое сокровище. Но все пока держались в стороне. Пока. Два нага что-то тихо прошипели друг другу на своем, змеином, языке.

Юлиан потянул чутким носом воздух. Он узнал запах, который источал кошель. Как можно незаметнее для окружающих Вицеллий Гор’Ахаг протер ладони платком, убрав яд, и выкинул его. Со стороны могло показаться, будто привередливый чистоплюй просто счищает грязь.

Под нацеленными на отряд копьями Юлиан, Вицеллий и Фийя, оставив коней снаружи, прошли сквозь распахнутые высокие двери Плениума внутрь. Оттуда доносились громогласные раскаты смеха. Боязливая Кайя, которая не хотела потерять кобылу, вцепилась той в поводья и пошла следом за всеми, на всякий случай держась ближе к Лойсу. Тот глядел на нее покровительственно и предвкушающе.

Там, в центральном зале, сейчас заваленным золотом, шелками и украшениями, сидели на скамье несколько коренастых мужчин и пили. На столах были расставлены яства, вино в бронзовых кувшинах, а на широких золоченых тарелках лежали цитрусы. Каменные куполообразные своды Плениума украшали многочисленные ленточки, кошельки, ракушки, можжевеловые веточки, резные женские фигурки, монетки и прочие символы Дюжей.

Один из пьющих обернулся и встал, услышав цокот, вытер сильные руки о хлопковое полотенце и тыльной стороной ладони очистил губы. Лошадь звонко ступала по мраморной мозаике, которая была выложена на полу главного зала в виде двенадцати символов, сплетенных между собой сложным узором.

— Еще одни? — низким голосом с сильным акцентом спросил у раба Рингви, Рингви Восставший, Рингви Дикий.

— Да. Пытались обойти город вдоль хребтов.

Рингви был очень широкоплеч, но невысок. Его красно-коричневая кожа, каштановые волосы и приземистое телосложение выдавали жителя Диких земель, края Юга, откуда поставляли сильных, крепких и выносливых рабов. Однако, и самых яростных бунтарей по натуре, тех, кто рождался на полях битв посреди песков, и кого еще в колыбели окропляли кровью врагов. На правой щеке Рингви пестрело белоснежное круглое клеймо — он был человеком.

Юронзий, облаченный в богато расшитую рубаху с высоким воротом, белоснежные шаровары с накинутым поверх тела расписным васильковым халатом, смотрелся очень экзотично — кирпичная кожа резко контрастировала со светлыми и мягкими одеждами, а угловатое лицо казалось еще жестче. Рингви был словно не из этого мира, но, взятый в рабство на войне, он принес в спокойные господские земли смерть и хаос из своих земель.

Соратники Рингви, такие же краснокожие и коренастые, с грубыми и мужественными чертами, схватились за лежащие на скамьях мечи, и поднялись к своему предводителю. На лицах этих иноземных мужчин тоже было написано, что они с рождения приучены к клинку и виду крови — об этом говорили и жестокий взгляд, и уверенный хват меча, и грациозные движения крепких тел.

— Почему я не слышу приветствий и поклонов, а? — громко сказал Рингви и обратился к своим воинам. — Как сладкожопые с севера обычно здороваются, а, братья?

— Да осветит солнце ваш путь! — загоготал один из юронзиев, схватившись за живот.

— Ты тоже, хозяин некрополя, не слишком приветлив, — ответил хмуро Юлиан.

Рингви Дикий подошел к Юлиану, который возвышался даже над северянами, задрал почтительно вверх голову и рассмотрел бледное и узкое лицо с длинным носом, синие глаза и черные, как перья ворона, волосы. Вицеллий вместе с Фийей встали чуть позади, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание, ну а Кайя топталась где-то сбоку, рядом с Лойсом, поглаживая кобылу по теплой морде.

— Рингви! — дернулся в предупреждающем крике Лойс. — Осторожнее! Они вампиры.

И хотя меч Юлиана уже болтался у Лойса на ремне в вычурных ножнах, находиться рядом с высоким длинноруким вампиром было не лучшей затеей. Однако Рингви даже не шевельнулся. Он не мешал Юлиану изучать доселе незнакомых ему юронзиев с их экзотичной внешностью, и сам же отвечал встречным любопытным взглядом, ибо бледные и черноволосые северяне даже в Детхае были редкостью.