Партизаны Столетней войны - Владислав Колмаков

Нельзя его применять против благородных людей. Но эти двое поколебали мои взгляды. А эта их теория про то, что англичане не являются благородными противниками. Что все они варвары. А против варваров все средства хороши. Даже такие нерыцарские, как пороховое оружие. И ведь какие доводы приводили. Правильные и логичные. И немного поразмыслив, я с ними согласился. Да, англичане ведут себя нечестно. Они постоянно нарушают договоры и придумывают разные подлости во время сражений. И поэтому раз за разом побеждают французов, которые воюют по-рыцарски. По правилам благородной войны. А ведь верно. Один только бесчестный поступок английского короля во время битвы при Азенкуре чего стоит. Это когда он, боясь проигрыша, приказал убить три тысячи пленных французов. Безоружных и связанных пленников. Среди которых было немало людей благородного происхождения. Этот варварский поступок очень сильно возмутил всех французских дворян. Я и сам, помнится, возмутился, узнав об этом. И тут Генрих Пятый показал себя настоящим варваром. Прямо как какой-то сарацинский или турецкий султан. Те тоже любят делать что-то подобное. Вот и получается, что мы уже столько лет воюем с самыми настоящими варварами. Это открытие перевернуло все мое мировоззрение. И мне стали понятны многие поступки шевалье Андрэ и его брата. Их не за что попрекать или судить. И свою дворянскую честь они не рушат, убивая англичан любыми способами. Но все равно порох мне категорически не нравится. Не нравится мне его грохот, огненные вспышки, пугающие рыцарских лошадей. И его смертоносная сила тоже не нравится. А моим новым друзьям все нипочем. Похоже, что они сумели приручить эту ужасную стихию и могут умело ею управлять. На погибель и страх врагам.

И этой ночью я увидел то, как они воюют. Как побеждают. Я и сам в этом поучаствовал. И это было потрясающе. Там в круговерти кровавой резни я ощутил такой непередаваемый восторг. Когда моя конница ворвалась в лагерь англичан и начала там все крушить. И лагерь к этому моменту уже пылал. Там было много убитых и раненых врагов. И это сделали не мы, а господин Андрэ и его брат. При помощи пороха они вывели из строя больше англичан, чем все мои всадники, вместе взятые. И это меня сильно потрясло. А еще говорят, что шевалье Андрэ собственноручно убил командующего английской армией сэра Джона Моубрэя, графа Норфолка. А это дорогого стоит. Это самый настоящий подвиг. Но и я тоже там был этой ночью. Я в этом поучаствовал. И я войду в легенды, как и эти двое чужеземцев. И обо мне будут петь менестрели в кабаках, на улицах и площадях французских городов. И только за это я благодарен моим новым друзьям. И сейчас я отчетливо понимаю, что не простил бы себе, если бы отказался идти вместе с ними сюда к замку Лаваль. От таких шансов на бессмертие не отказываются. Даже если это может стоить тебе жизни. И сейчас это и моя победа тоже! Мы победили! Разбили огромную армию англичан. Их было в несколько раз больше, но мы их побили. Давно французы не одерживали такую блестящую победу над англичанами. Да что там говорить! Никто и никогда здесь ТАК не побеждал! До сих пор не могу в это поверить!

В замке Лаваль люди встречали нас как героев. Отовсюду слышались радостные крики. Здесь все уже знали, что произошло этой ночью в английском лагере возле замка. И искренне радовались этому. И я этих людей прекрасно понимаю. Вот уже несколько месяцев они сидели в осаде, окруженные многочисленными врагами. И никакой реальной помощи ниоткуда не ждали. И единственной их надеждой было то, что англичане сами уйдут из-за недостатка продовольствия или каких-нибудь болезней, возникших в их рядах. Такое в истории средневековой Европы здесь случалось регулярно. Не всегда осады были успешными для осаждающих армий. Бывало, что осаду снимали сами же осаждающие по тем или иным причинам и отступали. Вот только на это защитники замка Лаваль и надеялись. А тут появились мы и все сделали. Да еще как сделали? Враг разбит наголову. Осада снята за одну ночь. Полный восторг. Поэтому я тоже приветственно кивал и махал рукой на все эти радостные выкрики. Впрочем, то же самое делали все, кто со мной въехал в замок. В общем, шоу должно продолжаться.

В самом замке я каких-то особых трудностей и лишений, в связи с отшумевшей недавно осадой, не заметил. Все обитатели замка Лаваль выглядят вполне сытыми. Помирающих от голода я тут не увидел. Значит, не врал мой оруженосец, когда говорил, что в этом замке было припасено много продовольствия. Раненых людей тут тоже было мало.

И все воины выглядят уверенными в своих силах бойцами. Такие могут очень долго обороняться в этих стенах. Не удивительно, что они смогли отбить несколько вражеских штурмов. И очень неплохо себя чувствовали в этой осаде. Англичане-то, державшие их в осаде, выглядели гораздо хуже. Как физически, так и морально.

Конечно же хозяева замка, который мы спасли своей доблестью, закатили пир в нашу честь. И еще они праздновали снятие этой долгой осады. Это было так предсказуемо. Пир проходил с размахом. На столе было довольно много продуктов и выпивки. Кстати, дичь там тоже присутствовала. За несколько часов до пира из замка в ближайшие леса оперативно вышли охотничьи отряды, которые и смогли добыть несколько оленей и кабанов. И еще фазанов настреляли. В общем, хозяевам замка Лаваль краснеть не пришлось. Поляну они накрыли шикарную. Как будто и не было здесь никакой многомесячной осады и войны. И повара у графини де Лаваль тоже оказались на высоте. Все блюда на пиршественных столах были приготовлены по первому разряду. Пальчики оближешь. М-м-м! Люблю я эту средневековую французскую кухню. И хочу заметить, что никаких улиток или лягушек французы образца пятнадцатого века не едят. Во всяком случае, я тут такого ни разу не наблюдал. Не докатились они еще до такой мерзости.

Что я могу сказать про этот пир? Ну, кто хоть раз бывал на массовых попойках, тот меня поймет. Все они проходят по одному сценарию. Люди пьют и закусывают. Произносят тосты. Могут и подраться, приняв на грудь и дойдя до кондиции. Но это уже частности. И различие таких мероприятий только в месте, времени и наполнении столов. В нашу честь, конечно же, звучали многочисленные тосты, прославляющие нашу храбрость. За нас и нашу блестящую победу пили неоднократно. Но я все же старался себя ограничивать в выпивке, помня об обещании, которое дал Мишке и самому себе. Не буду я больше напиваться до розовых динозавров. Не мое это. Я всегда презирал алкашей. И вот недавно сам чуть не сорвался в эту пропасть, пахнущую перегаром. Моя любимая женщина умерла. Это факт. И с этим я ничего не могу поделать. А значит, и гробить себя из-за этого нельзя. Надо продолжать жить дальше. Сжать зубы и жить, наперекор долбаной судьбе. И знаете что? Меня отпустило. Только сейчас, сидя за этим столом, я понял, что уже не ищу смерти. С моего мозга как будто пелена спала. Конечно, Ирен де Понша-то навсегда останется в моей памяти. И боль от ее утраты осталась. Она никуда не исчезла. Но стала не такой острой и душераздирающей. Душа все еще болит. Саднит, как заживающая рана. Я отчетливо понял, что этот кризис в моей жизни закончился. Все плохое уже случилось, и надо двигаться дальше. И я буду это делать. Уже делаю.

Вон даже стал засматриваться на Анну де Лаваль. Графиня сидит рядом со мной. Мы же сейчас ее гости. И нам с Мишкой и д’Аркуром на этом пиру достались самые почетные места рядом с хозяйкой этого замка. Вот сидим и общаемся с этой очаровательной женщиной. Кстати, в честь пира она сменила свой охотничий костюмчик на шикарное платье. С виду очень дорогое и стильное.