Пробуждение - Тина М. Дженкинс

— Ну же, попробуйте…

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы сказали мне, что Мэри умерла? — проговорил Нат, прижав синтезатор к горлу. Искусственный голос имел неприятный металлический тембр. Такой голос мог бы быть у робота.

— Примерно месяц. Или даже больше.

Значит, он знает об этом уже несколько недель…

— С вами все в порядке? — спросила Персис, видя, что Нат молчит.

— Я… мне трудно следить за ходом времени.

— Мы внимательно наблюдаем за работой вашего мозга, Нат. У вас все еще наблюдаются некоторые признаки амнестической афазии.

Афазия! Вот оно — то самое слово, которое он тщетно искал, пытаясь описать свое состояние. Теперь Нат вспомнил: афазией называлась полная или частичная утрата речи, обусловленная поражением речевых центров коры или проводящих путей головного мозга при кровоизлияниях в мозг, тромбозах сосудов, абсцессах и черепно-мозговых травмах.

— Как я умер? — спросил он через синтезатор речи.

— Подробности нам неизвестны, — ответила Персис. — У нас есть только запись в медицинской карте — очень короткая. Плюс несколько газетных вырезок. Вас застрелил какой-то преступник, и вы умерли почти мгновенно.

— А Мэри?

— Ваша жена не пострадала. Напротив, она сохранила присутствие духа и сделала совершенно замечательную вещь, которая в свое время привлекла внимание прессы. Сразу после вашей гибели ваша жена решила заморозить вашу голову. Насколько нам известно, это было проделано очень быстро — быть может, еще в «скорой помощи», по дороге в клинику. Вероятно, вы заранее договорились о чем-то подобном, иначе я просто не могу объяснить…

— Ни о чем мы не договаривались, — перебил Нат. — Вот что, доктор Бандельер, я хотел бы взглянуть на свою медицинскую карту, личное дело или как оно там у вас называется…

— Разумеется, мы дадим вам ваше досье, — кивнула Персис, но Нат видел, что ей очень не хочется этого делать. Интересно, почему? Неужели она лгала ему? Нат пристально посмотрел на свою собеседницу, но ее излишне правильное лицо оставалось непроницаемым. По нему абсолютно ничего нельзя было прочитать.

— Сегодня я хотела познакомить вас с Куполом, — продолжала тем временем Персис. — Но сначала скажите, вы действительно согласны испытать на себе его действие или вам хотелось бы еще немного подумать?

— С Куполом? — переспросил Нат. — Не припомню, чтобы мне что-то говорили…

— Говорили, и несколько раз. Вы просто забыли! Впрочем, в вашем нынешнем состоянии это только естественно. Хотите, я расскажу о нем еще раз?

Нат снова пожал плечами. Персис нажала кнопку, и Монти вкатил в комнату какой-то прибор. Складной суставчатый кронштейн, укрепленный на верхней панели, действительно был увенчан не то куполом, не то шлемом, сделанным из прозрачного фибергласа.

Монти установил аппарат так, что шлем оказался над самой головой Ната.

— Купол — это еще одно из чудес современной медицинской технологии, — сказала Персис, быстро подсоединяя прибор к своему компьютеру. — Его шлем улавливает электромагнитные импульсы мозга, благодаря чему мы можем определить, насколько он здоров и насколько хорошо функционирует, но это еще не все. Мы можем избирательно воздействовать на мозг, стимулируя отдельные его участки, благодаря чему вы сразу почувствуете себя лучше. В наши дни Купол применяется очень широко. Одни имеют такие установки дома, другие посещают государственные центры специальной терапии. Благодаря Куполу мы почти полностью победили депрессии, шизофрению, мании, навязчивые состояния. А ведь прибор предельно прост — он состоит из двух титановых спиралей, погруженных в жидкий гелий. Главную работу выполняет программа.

После этого Персис и Монти занялись настройкой компьютера, на несколько минут совершенно забыв о Нате. Слушая, как они обмениваются техническими терминами, которых он не понимал, Нат довольно скоро начал терять терпение. Наконец Персис подняла голову и посмотрела на него:

— Извините за задержку, Нат, но мне пришлось убедиться, что мы будем обрабатывать именно те участки вашего мозга, которые больше всего нуждаются во вмешательстве. Хотите увидеть собственные мысли?

Не дожидаясь ответа, Персис развернула один из мониторов так, чтобы Нат мог видеть экран. Через несколько секунд на экране возникли очертания его черепа и трехмерная модель мозга, испещренная миллионами разноцветных крошечных огоньков, которые то вспыхивали, то гасли, то мигали, то исчезали вовсе, чтобы тотчас вспыхнуть где-то в другом месте.

Нат был буквально заворожен этой удивительной картиной и не сразу расслышал, что сказала ему Персис.

— Что? — переспросил он.

— Попробуйте мысленно назвать какие-нибудь числа. Подумать о них…

— Я… не могу.

— Не спешите, Нат. У вас все получится. Кстати, если при этом вы будете еще и говорить, картина получится более впечатляющей: когда человек думает и говорит одновременно, мозг начинает работать с увеличенной нагрузкой.

Нат немного подождал, пытаясь сосредоточиться, потом мысленно произнес:

«Один, пять, шестнадцать, двадцать три».

Тотчас в верхней части мозга возникли яркие цветные точки, двигавшиеся так стремительно, что на экране они выглядели почти как непрерывные линии.

— Ну как, разве не здорово? — спросила Персис. — А теперь попробуйте подумать о какой-нибудь музыке.

Нат напряг память, но мозг был пуст.

— Я… я не знаю никакой музыки, — проговорил он неуверенно.

— Знаете, — уверенно возразила Персис. — Мы записали, как вы проигрывали в голове адажио Барбера для струнного квартета.

— Вы… записали? Когда?!

— Вы проделывали это много раз, Нат. Мы сумели вычислить ноты, опознать инструменты, а потом программа определила, что это за произведение. Постарайтесь его вспомнить…

Нат честно старался, но у него ничего не вышло.

— Ну ничего, — успокоила его Персис. — Иногда кора, в которой протекают сознательные импульсы, подавляет подкорку. Сейчас вам приходится думать слишком о многом, поэтому глубинные воспоминания никак не могут пробиться на поверхность. Скажите, Нат, как по-вашему, что вы сейчас чувствуете?

— Чувствую? — переспросил Нат. — Ничего.

Ему давно хотелось рассказать кому-нибудь об ужасе пробуждения, об отвращении к чужому пенису, о своем нежелании возвращаться из мира мертвых в мир, где нет Мэри, но Нат не желал делиться своими сокровенными мыслями с этой ледяной девой.

— Вы что-то чувствуете, Нат, — покачала головой Персис. — Система отмечает активность в вашей лимбической системе.

— Тогда почему вы не скажете мне, что я чувствую?

— Потому что я этого не знаю, — ответила Персис, почувствовав его настроение. — Наша техника еще не дошла до чтения мыслей.