Уцелевший - Маркус Латтрелл

Битва продолжалась. Массированный, дикий огонь очень настойчивого врага противостоял нашему, более точному огню, отточенным действиям, великолепной концентрации и отличным знаниям тактики ведения боевых действий. И снова сотни пуль рикошетили от нашего каменного окружения. И снова талибы перешли к стрельбе из гранат, взрывая землю вокруг нас на кусочки. Зажатые между камнями, мы продолжали драться, но Дэнни был в очень плохом состоянии, и я боялся, что он может потерять сознание.

И тут в него попали еще раз – прямо в основание шеи. Я в ужасе наблюдал, как Дэнни упал. Этот красивый парень, верный муж Пэтси, вот уже четыре года мой отличный друг, воин, отступающий последним, товарищ, обеспечивающий нам огневое прикрытие до тех пор, пока мог держать ружье.

А теперь он лежал на земле, и кровь струилась из пяти его ран. Я должен был, мать твою, быть врачом SEAL, но я ни хрена не мог сделать для него, не рискуя при этом жизнями остальных. Бросив ружье, я перелез через камень, пробежал через открытое пространство, чтобы добраться до Дэнни. Хорошо. Хорошо. Никакого бездумного геройства. Но я ревел, как ребенок.

Дэнни лежал на земле, пропитанный кровью, и все еще был в сознании, все еще пытался стрелять во врага. Но он лежал лицом вниз. Я уговаривал его успокоиться, пока переворачивал его на спину. «Давай, Дэн, все будет в порядке».

Он кивнул. Я знал, что он не может говорить и, вероятно, никогда больше не сможет. Очень отчетливо я помню, что он ни на секунду не выпускал из рук автомат. Я поднял его за плечи и подтянул почти в сидячее положение. Потом, подхватив его под руки, начал тащить назад, под прикрытие. И хотите верьте, хотите нет, этот маленький стальной человек снова открыл огонь по врагу, практически лежа на спине. Он покрывал выстрелами верх холма, пока я его тащил.

Мы отошли всего на несколько метров, когда случилось то, чего я больше всего боялся. Я был практически беззащитен: пытался идти задом наперед, а обе руки мои были заняты. Внезапно справа от нас из-за камней появился один из талибов. Он стоял над нами и глядел вниз с улыбкой на лице. Потом навел свой «АК» прямо на мою голову.

Ни один из нас не увидел его вовремя, чтобы открыть ответный огонь. Я только произнес быструю молитву и уставился на него. В этот момент Акс всадил две пули прямо ему между глаз. Он убил этого дикаря на месте. У меня не было времени поблагодарить его, потому что гранаты все еще взрывались рядом с нами, и я просто продолжил тащить Дэнни в безопасное место. Как и Акс, он продолжал стрелять.

Я подтащил его к подножию скалы и посадил всего в нескольких метрах от Майки. Было ясно, что врагам почти удалось окружить нас в четвертый раз за день. Мы поняли это по направлению линий огня автоматов и редким выстрелам из РПГ. Дэнни был все еще жив и хотел сражаться, Майки же теперь дрался плечом к плечу с Аксом, и они причиняли заметный ущерб противнику.

Я все еще считал, что у нас есть шанс выбраться, но единственным вариантом, как и прежде, было идти вниз, к деревне, на ровную местность. Вести сражение в горах, как мы делали до сих пор, говоря словами нашего начальника операции, реально было хреново.

Я громко крикнул: «Акс! Двигаемся!», и он даже успел крикнуть мне в ответ: «Принято!» прежде чем пуля попала ему в грудь. Ружье упало из его рук. Он наклонился вперед, соскользнул вниз по камню, на который опирался, и упал на землю.

Я замер. Этого просто не может быть. Мэтт Аксельсон, опора семьи, лучший друг Моргана, огромная и важная часть наших жизней. Я начал звать его по имени, снова и снова, хоть это и было глупо с моей стороны. Лично я думал, что Дэнни умирает, а теперь все, что видел, – это кровавое пятно, начавшая пропитываться кровью пыль, там, где упал Акс. На короткий момент я подумал, что теряю рассудок.

Но потом Акс дотянулся до автомата и встал с земли. Он поднял оружие, схватил еще один магазин, всадил его в патронник и снова открыл огонь, хотя кровь и лилась из его груди. Он занял ту же огневую позицию, опершись на скалу. Он показывал то же хладнокровие, ту же твердую уверенность «морского котика», ту же великолепную стойкость. Он внимательно глядел через свой прицел, и его ярко-голубые глаза постоянно сканировали территорию.

Момент, когда Акс поднялся, был самой смелой картиной, которую я когда-либо видел. За исключением Дэнни. И Майки. Ведь он все еще командовал нами, поймав пулю в живот на раннем этапе битвы.

Теперь Мерф планировал отступление с уступа. Он выбрал маршрут и позвал Акса последовать за ним. Пули все еще свистели вокруг, и талибы не прекращали нас преследовать. Майки и Акс были где-то в семидесяти метрах впереди, а я тащил Дэнни, который делал все, что мог, чтобы помочь – пытался идти, пытался обеспечить огневую поддержку.

«Все хорошо, Дэнни, – продолжал я его убеждать. – Нам только нужно догнать остальных. Все будет хорошо».

И тут пуля попала в верхнюю часть его лица. Я услышал это, повернулся, чтобы помочь, и кровь из раны в его голове залила нас обоих. Я позвал Дэнни по имени. Но было слишком поздно. Он больше не боролся с ужасной болью. И меня он уже не слышал. Дэнни Дитц умер там, прямо на моих руках. Я не знаю, насколько быстро разбиваются сердца – мое уже было разбито.

Стрельба все еще не ослаблялась. Я утащил Дэнни с открытого пространства к укрытию – еще где-то пару метров, и потом попрощался с ним, аккуратно опустив его на землю. Мне пришлось уйти, иначе я умер бы рядом с его бездыханным телом. Одно я знал наверняка: у меня все еще было ружье, и я не был в одиночестве, так же, как и Дэнни. Убежденный католик, он остался с Богом.

Теперь мне было необходимо вернуться к своей команде и помочь ей. Это была одна из самых тяжелых вещей, которые я когда-либо делал.

До сих пор меня мучают кошмары о той минуте, страшные сны, где Дэнни все еще разговаривает со мной. Повсюду я вижу кровь, и мне приходится уходить, даже не зная, почему. Я всегда просыпаюсь со слезами на глазах: эта картина преследует меня, и, вероятно, так будет до конца моих дней.

Теперь я услышал, как Мерф меня зовет. Я схватил ружье, нырнул вниз, проскользил по склону и побежал к ребятам, пока они обеспечивали мне огневое прикрытие, целясь в скалистый редут талибов где-то в сорока метрах позади.

Я добежал до края уступа, почти слепо врезался в дерево – меня отшвырнуло назад, потом я спрыгнул с края, проехался по склону, который оказался не слишком высоким, и приземлился головой вперед, оказавшись прямо в чертовом ручье. Как любой хороший водолаз и «морской котик», я был просто в ярости из-за того, что промочил ботинки. Я это просто ненавижу.

Наконец я догнал своих парней. У Акса закончились патроны, и я дал ему новый магазин. Майки спросил, где Дэнни, и пришлось сказать ему, что Дэнни умер. Он был в ужасе, в абсолютном шоке, как и Акс. Хотя Майки этого не сказал, я знал, что он хотел вернуться обратно за телом. Но мы оба знали, что на это нет ни времени, ни причин. Нам было некуда нести останки павшего товарища, и мы не смогли бы продолжать отбиваться, неся его тело.

Дэнни погиб. Как ни странно, я первый взял себя в руки, внезапно твердо объявив: «Вот что я вам скажу. Нам нужно спуститься с этой чертовой горы, или мы все погибнем».